— Тебе с твоей жопой пока лучше поменьше на четвереньках ползать или наклоняться, — пробормотал Бронкс, уверенно погружая штаны орчанки в тазик. — Молчу про ребро уже.

Дав порткам девицы основательно намокнуть, он протопал затем к верстаку, достал из-под него коробочку с каким-то порошком и, вернувшись в помывочную, щедро сыпанул в тазик.

— … теперь только высушить, — с удовлетворением заявил он минут через пятнадцать, разглядывая на вытянутых руках абсолютно чистую одежду посетительницы.

— Спасибо. Должна буду, — твёрдо молвила орчанка; и по тону было понятно, что ввиду она имеет нечто большее, чем дежурная сиюминутная благодарность первому встречному.

— Да ладно, давай лучше дружить, — бесшабашно махнул рукой в воздухе Бронкс, развешивая её штаны напротив специального отверстия возле плавильни, из которого, при его желании, можно было наладить поток теплого воздуха.

Ещё через пару минут огонь в печи запылал, а гном заметил:

— Пятнадцать минут и будут сухими.

— У тебя тут прямо как тайная база оборудована, — покачала головой девица, признавая неожиданные достоинства происходящего. — Видимо, старше ты восемнадцати лет всё же.

На эти её слова Бронкс только весело заржал:

— Да, чуть постарше буду, — в последний момент он не позволил себе углубиться в излишнюю и ненужную точность. — Слушай, но мы же самого главного не обговорили? Клинок-то тебе когда нужен?

— Чем раньше, тем лучше.

— Жди тогда, — вздохнул гном и на полминуты исчез в передней комнате.

Вернулся он оттуда с двумя длинными ножами в руках, которые рукоятями вперёд тут же протянул собеседнице:

— Какой из двух возьмёшь?

Сжав ладонь по очереди на каждой из рукоятей, дочь Степного народа уверенно указала на второй:

— Вот этот.

— Пока одёжа сушится, как раз успеем сделать, — пробормотал себе под нос Бронкс, открывая склянку с жидким алхимическим серебром и уверенно погружая в неё выбранный орчанкой клинок.

— Что, вот так вот просто?! — не поверила своим глазам фемина, когда через десять минут гном буднично протянул ей готовую вещь и деловито направился в сторону её подсыхающих штанов.

— Ничего не просто. Своя вещь, своя рука, — туманно отговорился представитель подгорного народа. — Был бы другой клинок, было бы дольше. Но на этот всё так ложится, как я захочу…

— Фамильные ножи, что ли? — заинтересовалась орчанка, для пробы взмахивая получившимся инструментом в воздухе пару раз.

— Да не совсем, — отмахнулся гном. — Но да, принцип этот. У семьи заводик один есть, это с него продукция. Но не для всех, а для своих токмо.

— Спасибо огромное. Ты меня очень-очень выручил, — орчанка возвышалась над гномом, одетая в чистые и сухие штаны и придерживающая под курткой гномий же нож в специальных ножнах. — Может, хотя бы монетой возьмёшь?

— Денег своих хватает, — проявил неуступчивость гном, отчего-то всем естеством ощущая, что забирать у девчонки с бечевы нельзя ни монеты. — Обещала ведь после отблагодарить? Подожду.

С этими словами он уверенно распахнул на Нургуль куртку, задрал собственную рубаху и повязал ожерелье из монет обратно той на талию.

Не удержавшись, облапил и молочные железы ладонями, за что тут же получил по рукам.