— Держи себя в руках, Патрик, — легко и насмешливо уколола Шарлотта, хотя внутри у нее все тряслось от рыданий. — У тебя нет никакого права срывать на мне свое плохое настроение. — Распалив его до бешенства, она вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Оставшись один, Патрик разразился проклятиями. Ведь он старался сделать так, как будет лучше не только для Шарлотты, но и для их не родившегося ребенка, а она обошлась с ним как с тупицей. Черт побери, неужели после всего, что произошло, она так и не поняла, как опасно быть любимой женщиной капитана Треваррена?

С того момента, как ее бросили к его ногам, будто мешок с отрубями, она только и делала, что попадала в опасные ситуации, одна хуже другой. Она чуть не умерла от жажды в пустыне, пытаясь удрать из-под опеки Халифа. Она пережила пиратское нападение на «Чародейку». После чего последовало милое приключеньице во дворце, когда вырвавшийся на свободу Ахмед чуть не изнасиловал и не убил се. Но всего этого мало, и судьба делает Шарлотту пассажиркой на обреченном корабле.

Это правда, что сама она не заболела, но ведь еще неизвестно, как чума повлияла на ту трепетную жизнь, что она носит в себе… Слишком часто смерть опережает рождение человеческого существа, а не наоборот, как положено природой. Патрик не в силах представить, что такая судьба может быть уготована именно его сыну или дочери.

Он поднялся и медленно, не понимая, что делает, поплелся на террасу, все еще чувствуя ужасную слабость после болезни. Якоба вернулась с веником и совком и принялась подметать его волосы, болтая как бы про себя о разных пустяках. Она хорошо шала своего господина — сейчас лучше не пытаться обращаться к нему прямо.

Патрик стоял на террасе, опираясь на каменные перила, на том самом месте, откуда накануне наблюдал гибель «Чародейки», которая скрылась под водой, вся объятая пламенем, словно корабль, участвовавший в морском сражении. Он представил свою шхуну, как она лежит на песчаном дне залива и уже начала распадаться, и сердце его снова пронзила боль. С некоторых нор он был убежден, что такая судьба и проклятие постигали все и всех кого он имел неосторожность полюбить.

Капитан дождался на террасе, пока уйдет Якоба, ибо чувствовал себя так, словно с него содрали кожу и каждый нерв его горит, обнаженный. Только одиночество могло его успокоить. Все так же волоча ноги, он вернулся в спальню и уселся на край кровати. С ночного столика он взял пачку набросков, сделанных ранее Шарлоттой. Мрачная улыбка кривила его рот, пока он рассматривал волевое лицо Брайхама Куада, профиль своей прелестной жены, привлекательный облик Милли, дяди, братьев и кузин. Все это были сильные и стойкие люди, с ними Шарлотта будет в безопасности, равно как и их дитя.

Патрик положил эскизы на место и растянулся на кровати, закинув руки за голову. Мечтательно глядя в потолок, он стал представлять, как однажды бросит якорь в Гавани Куад, когда пройдет шестнадцать лет.

Шарлотта, конечно, ничуть не утратит своей красоты. Ее характер, с которым он уже начинал считаться, получит свое полное развитие благодаря накопленному жизненному опыту, а материнство лишь добавит обаяния ее лицу и фигуре. Его сердце сжалось при одной мысли о свидании с Шарлоттой после долгой разлуки — воображение рисовало эту картину слишком правдоподобно.

Патрик полностью отдался воле фантазии и представил рядом с Шарлоттой любящую дочь. У нее, конечно, будут такие же золотистые глаза и, возможно, такие же темные локоны. Девушка наверняка будет расти гордой, и ей мало будет дела дo отца, который присылал подарки и деньги со всех концов света, но ни разу не навестил их. Он вздрогнул, представив ее юношеское, максималистское презрение к такому отцу.

А может быть, Шарлотта родит ему сына. Патрик тут же представил красивого, ладного парня косая сажень в плечах, как у него самого и мужчин из рода Куадов.