Шарлотту не покидало двойственное чувство беспокойства, смешанного с интересом. Сколько американок, в конце концов, имели возможность вот так самолично осмотреть гарем изнутри? Господи, она может даже написать книгу о своих приключениях, когда вернется домой, или даже выступить с циклом лекций, подобно отважным женщинам, побывавшим в плену у индейцев и возвратившимся обратно. Она станет известной персоной, о ней будут говорить всюду, где она будет появляться…

— Смотри, это бани, — указала Алев на просторные, покрытые богато украшенной плиткой бассейны. Везде стояли кушетки, мягкие подушки были разбросаны по великолепному мраморному полу, прохладу и гладкость которого Шарлотта чувствовала босыми ногами. По меньшей мере дюжина женщин с любопытством смотрела на них.

— В отличие от многих европейцев и американцев, — продолжала Алев, — мы моемся каждый день, а иногда и чаще. Надо сказать, это очень приятное занятие, часто длящееся часами.

Шарлотта вспомнила свое мытье и вновь почувствовала прилив сил. Она никогда до этого не испытывала столь приятных ощущений.

Они прошли под другой огромной аркой, затейливо украшенной орнаментом, и вошли в огромную комнату, подавляющую своими размерами.

— Это хамам, тут мы собираемся поболтать, шьем, играем, участвуем во всяких разных развлечениях, которые устраивают для нас. В общем, проводим свободное время.

Стены хамама возносились ввысь, как в гостиной английского замка. Красивые плетеные украшения висели между узкими, высокими арочными окнами. Женщины возлежали на красивых кушетках, разговаривали и тихо смеялись, собравшись маленькими группками, но было здесь и новое для Шарлотты явление. Красивый черный человек стоял на возвышении, сложив на груди руки, с безмятежным спокойствием наблюдая за происходящим. Шарлотта дернула Алев за рукав.

— Евнух? — спросила она, припомнив романы, которые читала.

Алев улыбнулась.

— Да.

Господи, она бы никогда не увидела настоящего, живого евнуха в Гавани Куад! Ну подождите, уж она расскажет об этом Милли!

— Он такой же слуга, как Пакиза?

Алев засмеялась и покачала головой.

— Нет. Кроме самого Халифа и султан-валид, его матери, никто не пользуется такой властью в гареме. Рашид наблюдает у нас за порядком и выступает судьей в ссорах, чтобы зря не беспокоить Халифа и его мать.

Из хамама Алев повела Шарлотту в просторный двор, где пальмы и одинокий могучий вяз давали благодатную тень. Здесь на скамеечках сидело множество женщин, занятых вышиванием или просто отдыхавших.

— Зачем одному человеку нужно столько жен? — прошептала Шарлотта, разглядывая вяз. Он стоял близко к каменной стене и мог бы послужить для побега, если возникнет необходим ость.

Несмотря на радушие, Алев не могла скрыть своего недовольства таким вопросом.

— Они не являются женами, — выразительно сказала она. — Некоторых из них вообще не допустят в покои Халифа. Другие будут проданы, или их обменяют, или подарят. Только избранные смогут стать одалисками, не считая фавориток.

Слова «проданы, или их обменяют, или подарят» обожгли Шарлотту, как раскаленная кочерга.

— Вы рабыни, — сказала она, — все вы, независимо от того, кто из вас какими милостями пользуется!

Алев спокойно выдержала взгляд Шарлотты.

— Если мы рабыни, то ты тоже, — ровным голосом произнесла она, — независимо от того, что твой капитан сказал тебе.

Мурашки побежали по спине Шарлотты, но она решила не поддаваться страхам и не жертвовать своими принципами.

— Вы должны восстать, все вместе, все женщины гарема, и…

Алев прервала ее взглядом и нетерпеливым вздохом.