— Как чувствует себя Халиф?
Шарлотта скрестила руки и испытующе посмотрела на Патрика, смущенная его поведением.
— Ему хуже, — сказала она честно. — У него жар, и мне не нравится, с каким трудом он дышит.
Патрик молча подошел к ложу больного и пощупал его лоб.
— Проклятье! — произнес он. — Уж не подцепил ли султан заражение крови или что-нибудь в этом духе, как ты думаешь?
Она подняла с мраморного пола миску, вода в которой уже нагрелась и приносила страждущему мало облегчения.
— Это больше похоже на пневмонию, — возразила она. — Я видела, как от нее умирали лесорубы и женщины, только что родившие детей. Болезнь набрасывается на изможденный организм.
Казалось, что взгляд капитана способен прожечь стены.
— Халиф может умереть! — прошептал он сквозь зубы, и незнакомый с ним человек мог бы сейчас испугаться за участь Шарлотты. — После всего, что пережил, он может умереть.
Только спустя несколько долгих секунд Шарлотта отважилась взять Патрика за руку.
— Мы ведь не знаем еще наверняка. Я только предполагаю, а уж меня не назовешь авторитетом в медицине.
Патрик не отрывал взора от Халифа, словно гипнотизируя неведомого врага, предлагая ему принять телесное обличье и выйти на честный поединок. Прошло немало времени, пока он снова посмотрел на Шарлотту, и она смогла различить отчаяние на дне его синих глаз.
— Мне нужно быть сейчас на берегу вместе с Кохраном, — сказал он, положив руки ей на плечи. — Постараюсь вернуться как только смогу.
Она кивнула, все еще держа в руках миску. Когда Патрик вышел, она выплеснула ее содержимое во двор и дернула за шнурок колокольчика, чтобы позвать служанку.
Рашид вернулся раньше Патрика и застал Шарлотту обмывавшей свежей холодной водой лицо, торс и подмышки Халифа.
— Что происходит? — спросила она хриплым шепотом. Был жаркий послеполуденный час, и во всем дворце стояла мертвая тишина, как и всегда в это время.
Евнух потеснил Шарлотту, чтобы помочь ей держать и поворачивать султана.
— Я всего лишь раб, — проворчал он. Страх за жизнь хозяина сделал его сварливым. — Я не могу знать обо всем.
— Неправда, — возразила Шарлотта. — До тебя первого доходят все слухи, что носятся по дворцу. Неужели слуги ничего не говорили о том, что за корабль стоит на рейде?
Рашид попытался запугать ее одной из своих гримас.
— Слуги знают еще меньше моего. Прекрасно. — Шарлотта постаралась взять себя в руки, глубоко вздохнув. Пригладив волосы и одернув платье, она сказала: — Стало быть, мне надо самой выйти на берег и разузнать, что там творится.
Евнух остановил ее, не успела она пересечь и половины комнаты. Шарлотта удивилась, с какой грацией и легкостью двигался этот крупный человек.
— Капитан не желает, чтобы ты вмешивалась.
Шарлотте до смерти надоело выслушивать, чего желает и чего не желает капитан. Она вырвалась от Рашида.
— Возможно, тебе и нравится быть рабом, — не выдержала она, — а мне — нет!
В глазах у Рашида вспыхнуло такое пламя, что она тут же пожалела о своих словах. Прикусив губу, Шарлотта попыталась было извиниться, но еще более мрачное выражение уязвленной гордости на лице евнуха быстро иссушило поток ее красноречия. Она вернулась к ложу Халифа, не сказав ни слова, — максимальная уступка обстоятельствам, на какую она была способна.
Прошло около часа в неловком молчании, пока не явился слуга, пригласивший ее к Патрику, и Шарлотта встретилась с мужем в отведенной для них комнате, рядом с покоями султана. |