— Вы знаете, Леонид, мне кажется, задача не в том, чтобы его… порвать, важнее узнать, кто его сообщники, — вряд ли он работал один, он все-таки подросток. А самое главное — хотелось бы вернуть украденное… Там есть вещи, которые дороги мне как память…

Даша не стала говорить о бабушкиной шкатулке, потому что Леонид либо посчитал бы ее круглой идиоткой, либо вообразил бы, что в шкатулке спрятаны какие-то старинные драгоценности.

Леонид приложил к груди огромную короткопалую лапу и прочувствованно заявил:

— Сделаем! Что же я — не понимаю? Я ведь очень культурный человек! Меня даже пацаны как-то предупреждали, что я, типа, слишком культурный, но я им так прямо и сказал: да, я культурный! И что хотите со мной делайте!

— Только, Леонид… — замялась Даша, — это нужно как-нибудь… деликатно. А то вы ведь знаете, какая у этого Леши мать… Это особенная женщина!

При этих словах бультерьер оскалился и зарычал: видимо, даже у него сложилось собственное нелицеприятное мнение о Лидии Ивановне.

— Не сомневайтесь! — сказал Леонид и снова приложил к своей широкой груди мощную волосатую лапу.

Мать строго-настрого велела Лелику сидеть дома и носу не показывать на улицу, но его точили беспокойство и страх. Он хотел увидеться с Могилой и рассказать ему о сегодняшних событиях. Лелику было страшно, и успокоиться он мог только возле своих старших друзей, ему передавалось исходящее от них ощущение спокойной уверенности в собственных силах.

Дождавшись, когда мамаша уволоклась к соседке, Лелик в два счета нашел спрятанную ею связку ключей и стремглав бросился на улицу.

Возле подъезда стоял со своим бультерьером здоровенный дядька с седьмого этажа. Лелик хотел было прошмыгнуть мимо него, но белый бультерьер неожиданно зарычал и заступил ему дорогу.

Лелик и вообще-то собак боялся, а про бультерьеров пацаны рассказывали такие ужасы, что потом до полуночи было не заснуть.

Лелик побледнел и шарахнулся обратно к подъезду, но мерзкий бультерьер ловко отрезал ему путь к отступлению и загнал бедного мальчика в угол.

Здоровый дядька, хозяин бультерьера, стоял как ни в чем не бывало, засунув руки в карманы классных широченных штанов, и насвистывал, глядя куда-то в сторону.

— Дяденька, — пролепетал Лелик дрожащим голосом, — заберите собаку!

— Чего? — удивленно воззрился на Лелика этот жлоб. — Ты че, блин, Бакса боишься? Да он тебя не тронет! Он конкретно только воров кусает! Ты же не вор, а, пацан?

— Не-е… — проблеял Лелик.

— А тогда в чем проблема? — Дядька пожал плечами. — Воров Баксик не любит. Не любишь, Баксяра? — обратился дядька к своему псу.

Бакс подтвердил его слова, обнажив страшные клыки и злобно зарычав.

— Не любит! — продолжил хозяин. — Он у воров яйца откусывает. Откусит и сожрет…

Лелик почувствовал резкий холод внизу живота и невыносимо захотел в туалет. Он сделал еще одну попытку пробраться обратно в подъезд, но зверюга переступил на коротких лапах, оказался у Лелика на пути и так страшно сглотнул, что парень почувствовал себя порцией педигрипала.

— Дяденька! — заныл он, в жалкой мольбе сложив руки. — Скажите ему, чтобы он меня отпустил! Мне в туалет надо!

— А, так, значит, ты вор? — с интересом проговорил хозяин бультерьера. — Ну, воров он по жизни не любит! А ну, малец, полезай ко мне в машину — поговорим!

Дядька распахнул дверцу припаркованной возле подъезда шикарной «Тойоты» и кивнул собаке:

— Бакс, проводи!

Бультерьер зашел сбоку и так посмотрел на Лелика, что ноги сами понесли того в указанном направлении.