Госпожа Холдсворт отложила книгу.

— Что, сложный кроссворд?

— Мм. Заковыристые попались вопросы. Вот этот, например: учёный, изучающий птиц. Первая буква — «о», пятая — «т», последняя — «г». Всего девять букв.

— Этот учёный — орнитолог, сэр, — как будто невзначай проронил Мэдисон.

Глава шестая

С того памятного воскресного дня прошла всего неделя, а семья Холдсворт уже не представляла, как раньше жила без Мэдисона.

Что до собаки и кота, то они не могли даже припомнить, какой была жизнь в доме до того, как здесь появился серый пернатый незнакомец, говорящий человеческим голосом. Точнее, голосами, поскольку Мэдисон взял привычку обращаться к четвероногим на разные лады, подражая то папе, то маме, то Гарри. На собаку это произвело неизгладимое впечатление, она благоговела перед попугаем и даже не лаяла, заслышав звонок, с тех пор как Мэдисон отругал её голосом хозяина дома. Очень скоро она стала выполнять команды «сидеть» и «лежать», даже если они доносились из птичьей клетки. В награду собака удостаивалась громкого пронзительного крика «Хорошая девочка!», от которого сердце собачье переполнялось счастьем, а хвост ходил ходуном.

Кот же сначала счёл нового соседа обыкновенной птицей, подобной остальным пернатым, живущим на улице. И, повинуясь природным инстинктам, повёл охоту за лёгкой добычей.

Заметив, что люди перестали запирать попугая в клетке, он дождался часа, когда в гостиной не было ни души, и подкрался к креслу, на котором спиной к нему сидел Мэдисон. Бедный кот! Откуда ему было знать, с кем он имеет дело? Откуда ему могло быть известно, что Мэдисон за сорок лет жизни пересмотрел кучу боевиков (любимых фильмов дядюшки Джорджа)? Джордж Рафт, Джимми Кэгни, Эдвард Дж. Робинсон — все эти актёры были хороши, но Мэдисон выбрал манеру Хамфри Богарта. Именно его насмешливый голос достиг ушей полосатого охотника.

— Поостынь, котик, — проговорил Мэдисон, почти не разжимая клюва, и кот резко затормозил.

Мэдисон медленно обернулся и снова заговорил, как-то чересчур ласково.

— Никогда так больше не делай, приятель, — проронил он. — Понял меня? А теперь пошёл прочь!

Ошалевший, взъерошенный кот медленно попятился, не сводя с Мэдисона испуганных глаз, но тут, к его ужасу, из птичьего клюва раздалась раскатистая очередь автомата Томпсона и свист отскакивающих рикошетом пуль.

— Я должен был это сделать, детка, — позже рассказывал Мэдисон Гарри. — Кошак Джонни пришёл за мной. Он или я, третьего было не дано. Я подумал, пусть это будет он.

В решении важных вопросов родители Гарри с каждым днём всё больше полагались на Мэдисона.

Господин Холдсворт, возвратившись с работы, смотрел в компании попугая вечерние новости и, пока жена готовила ужин, а сын делал уроки, с жаром обсуждал с ним самые важные сюжеты.

Бывший хозяин привил Мэдисону живой интерес к странной мании людей пытаться вершить судьбы мира — мира, который, как они полагали, принадлежит человеку и который они тем не менее методично разрушали. Мэдисон, хоть и не говорил об этом вслух, полагал, что попугаи управились бы с делами на планете куда лучше, чем люди.

Следующий воскресный кроссворд господин Холдсворт и Мэдисон расщёлкали, как семечки. Вместе они оказались блестящей командой.

Дарования Мэдисона не исчерпывались одними интеллектуальными занятиями. Оказалось, что в нём таился и талант садовода. Крепкий клюв легко извлекал мелких паразитов, многие из которых пришлись попугаю по вкусу. Долгими светлыми летними вечерами господин Холдсворт и попугай работали бок о бок на садовом участке, вот только разговаривать они остерегались, чтобы докучливые соседи не узнали их секрет.