– Нельзя! – закричал он пронзительно, будто я собирался совершить тягчайшее преступление. – Без вызова ни в коем случае нельзя!

Дурачок сыграл свою жалкую роль. На самом деле, меня пристально сопровождали и с нетерпением ждали.

Через четыре с половиной минуты меня подтолкнули в кабинет Вячеслава Викторовича.

Седой джентльмен с интересом глянул на меня и спросил:

– Ты на кого работаешь, нахаленок?

– На себя, – ответил я туманно.

– Рассказывай, что натворил…

– Бил стекла по распоряжению Вераксы. – Я пожал плечами. – Потом он смылся, а меня повязали.

– А ты не знаешь, почему тебя повязали? – быстро спросил босс.

– Меня подставили… Вы, видно, думали, что я сейчас лежу на нарах? Неожиданный поворот, не правда ли? – с сарказмом сказал я. – Только я не понимаю, зачем эти штучки? Может, для того, чтобы свалить на меня грязное дельце и закатать на полную катушку – под проникновенные разговоры про афганское братство, про взаимовыручку…

– Заткнись, пожалуйста! – попросил Вячеслав Викторович и почесал макушку. – Никто тебя не хотел сдавать. Где машина?

– Моя, то есть ваша?

– Ментовская "Волга" где, ухарь? – Босс вышел из себя. – Кинуть всех захотел?

– У метро "Сходненская".

– Ключи! – резко произнес он и протянул руку.

– Ключи я выбросил в урну… – пробормотал я. – Не носить же при себе компромат!

– Идиоты!

Последнее явно относилось не ко мне. Он нажал кнопку переговорного устройства.

– Слушаю, шеф! – раздался голос вихляющегося секретаря.

– Скажи этому идиоту, что машина стоит у метро "Сходненская"…

– Простите, шеф, я не понял, какому именно идиоту.

– Ну, тому самому… Какой выход из метро? – повернулся он ко мне.

– Э-э, – стал вспоминать я, – если ехать к центру, то – последний вагон.

– Слышал? Там урна, в ней ключи. Так и передай. Пусть немедленно выезжает и забирает.

Потом Вячеслав Викторович пристально посмотрел на меня, покрутил в ухе пальцем и сказал:

– Я все знаю. И не вздумай меня обманывать. Пистолеты где?

– В машине, в бардачке…

Он неожиданно протянул мне руку. Мы обменялись церемонным рукопожатием.

Потом я попал в заботливые руки Бастилина. Он хмуро оглядел меня с ног до головы, покачал головой и дал ключ от квартиры, в которой мне предстояло жить.

– Улица хорошая, 1905 года. Рядом Ваганьковское кладбище. Но там только по блату хоронят. Так что на него особо и не рассчитывай.

– Время покажет, – ответил я уклончиво.

Бастилин потрепал меня по плечу. Глаза его не улыбались.

– Осмотришься, в квартире все есть, мебель и прочее… А к четырнадцати часам чтоб был здесь.

Я сел в "свой" "жигуль" и поехал "домой", прекрасно сознавая эфемерность полученных благ.

Однокомнатная квартира находилась на третьем этаже. Здесь действительно имелось все для проживания: диван, столик, стенка с набором посуды. Единственное, чего здесь не было, и это, пожалуй, основное – жилого духа.