Гастон улыбнулся и прошептал в темноту:

— Спасибо, дедушка. Я не упущу этот шанс.

Он бросил апельсинное зёрнышко в пруд и посмотрел, как двадцать рыб извиваются с раскрытыми ртами, борясь за один и тот же кусочек. Вот и его судьба сложилась похожим образом: он довольствовался лоскутками родительского внимания, при любой возможности был раздавлен сапогом Жоржа, и капризы Гвенаэль всегда отодвигали его на задний план. Но теперь этому настанет конец.

Гастон встал, бросил апельсинные корки в воду, и карпы уничтожили свидетельство его проступка. Может, и не нужно ему знать, почему его посетил а. такая удача.

Из самых глубин души пробилась на поверхность и расцвела улыбка.

Независимо от причины его везения он использует все преимущества своих новых возможностей, чтобы заставить близких заплатить за то, как они обращаются с ним.

Часть вторая

ЖАЖДА СЕРДЦА

Зеркало — напрасное изобретение,

Единственный способ увидеть себя настоящего — заглянуть в чьи-то глаза.

Глава 8

Гастон

ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ мучительно долгих дня Гастон стоял рядом с Агатой на рынке в Тольмаре. Пальцы на ногах и нос онемели от холода. Молодые люди искали возможность для Гастона «сделать доброе дело». Перед выходом из замка юноша нарядился в старую одежду, которую его камердинер — предупреждённый, что болтать об этом нельзя, — выбрал в куче вещей, приготовленной слугами, чтобы раздать бедным. Кепка была низко надвинута на лоб. Из личного гардероба на маркизе были только сапоги. Гастон надеялся, что, если переоденется простолюдином, его никто не узнает. Ему совсем ни к чему, чтобы его заметили в компании одной из горничных. Особенно этой.

Несмотря на холод, горожане продавали в палатках мясные пироги, горячий кофе, жареные орехи и разнообразные безделушки ручной работы. Одинокий скрипач играл весёлую мелодию, и люди бросали монеты в его перевёрнутую шляпу. Улыбающиеся покупатели мельтешили на рыночной площади, выбирая подарки, и Гастон вспомнил, что Рождество всего через месяц.

Гастон никогда не придавал большого значения этому празднику, поскольку он означал, что ему просто придётся проводить больше времени с семьёй. Но теперь у него в голове мелькнула идея, и он потянул Агату к палатке с вязаными шалями, пледами и шляпами. Там он указал на бледно-розовые зимние рукавицы и такой же берет с пушистым помпоном.

— Что, если купить это в подарок матери?

Агата с сомнением подняла бровь:

— Любая мать оценит такое проявление заботы со стороны сына, — стала поощрять их к покупке женщина за прилавком, притулившаяся за горой своих вязаных изделий. В деформированных, похожих на когти пальцах клацали спицы.

— У вас чудесные вещи, мадам, — сказала Агата, гладя мягкое белое одеяло.

В длинных волосах женщины цвета соли с перцем выделялась полностью белая прядь. Торговка выглядела полноватой, но не толстой, с припухшим невыразительным лицом.

— Спасибо, милая. Главное — использовать свой талант бескорыстно.

Агата уставилась на женщину так, словно увидела призрака.

— Как вас зовут, дорогая? — спросила женщина, замедляя движения спиц.

— Агата. — Девушка чуть помолчала, потом схватила Гастона за руку и прошептала: — Можете представить, чтобы герцогиня Сильвена надела такие вещи при каких-нибудь обстоятельствах?

Гастон понурился.

— Конечно, нет. — Чтобы он здесь ни купил, мать отдаст это служанкам, так же как всю жизнь поступала с большинством других подарков.