Они с Агатой договорились встретиться в оранжерее после того, как члены семьи разойдутся по комнатам и слуги закончат трудовой день. Агата сказала, что после работы персонал обычно играет в карты за кухонным столом, сплетничает или читает газеты, так что она сможет ускользнуть.

Гастон никак не мог дождаться, когда у него будут красивые волосы. Жидкие пряди тонких каштановых волос были такими редкими, что Гвенаэль всё время дразнила его: надо носить парик. Белые накладные волосы были невероятно популярны в Париже, но в этой части страны только чванные лакеи вроде Обера и лысые пожилые мужчины напяливали на голову это жуткое уродство.

Под куполом чирикали и садились на верхушки деревьев птицы. Нескольким счастливцам всегда удавалось проникнуть в теплицу, когда приближалось холодное время года.

Гастон заметил Агату, сидевшую у пруда с карпами, как они и договаривались. Журчащий фонтан заглушал его шаги, юноша замедлил ход и стал рассматривать девушку в профиль. В лунном свете её черты смягчились, волосы золотистыми прядями рассыпались по плечам, только надо лбом были убраны назад. Она повернула голову к хватающим водоросли рыбам так, что казалась почти призрачной.

Гастон ускорил шаг и прочистил горло. Она повернулась, непредсказуемые глаза теперь были каре-серыми, под ними лежали впалые тени.

— Вам нужно поспать, — заметил он, сев рядом с ней.

Агата засмеялась, но Гастон заметил отзвук горечи в её смехе.

— Вот вы найдёте мне дом, чтобы открыть врачебную практику, тогда и высплюсь. Давайте приступим.

Гастон едва слышал её.

— Превосходно, — ответил он. — Давайте.

Колдунья подняла и снова опустила руки, нахмурившись:.

— Помните, вам нужно найти причину, чтобы снова спрятаться от семьи на несколько дней и потом по возможности всегда носить шляпу.

— Да, да, конечно. Потому я и принёс это. — Он показал ей треуголку, которую крутил в руках, и подавил желание упрекнуть её за промедление. Заметив, как омрачилось её лицо из-за его нетерпеливого тона, он поспешил оправдаться: — Нас могут обнаружить. Садовник скоро будет гасить фонари.

— Вы правы. Конечно. — Агата сделала глубокий вдох и велела: — Закройте глаза, Ваша Галантность.

Он выполнил указание, и уголок его рта чуть изогнулся.

— Я сегодня был молодцом?

— Да, — прошептала она, и её тёплое дыхание овеяло ему лицо. — Вы сильно облегчили жизнь бедняге.

Гастон улыбнулся и, когда Агата запустила пальцы в его волосы, задрожал.

Кожу на голове стало покалывать, и он затрепетал ещё больше. Больно ему не было, это ощущение скорее напоминало онемение мышц, когда во сие отлежишь себе руку. Но Гастон задержал дыхание и начал считать в уме, чтобы отвлечься.

Раздался глухой звук, и внезапно юноша перестал чувствовать прикосновения чародейки. Он открыл глаза. Агата лежала пластом, с закрытыми глазами, прижавшись головой к задней части скамьи. Она снова потеряла сознание. Он осторожно приподнял её так, чтобы она легла на бок, положив голову ему на руку. Он не понимал, как так получалось: она наколдовала зимнюю одежду для шести детей без всяких последствий, но простое изменение его волос лишило её чувств.

Кстати, волосы!

Гастон схватился руками за голову и обнаружил там густые шелковистые кудри, лежавшие лёгкой волной. Спереди пряди были короткими, но, когда он ощупал затылок, оказалось, что локоны достают до воротника кафтана.

У неё снова получилось! Гастон не мог дождаться, когда вернётся в свои апартаменты и увидит себя в зеркале. Какого цвета у него теперь волосы? Рыжеватая грива матери? Густая тёмная шевелюра Жоржа? Отцовская копна давно подёрнулась сединой, но на старых семейных портретах его волосы казались почти чёрными.