|
Но самое главное — наркотическое действие этой травы было скрытым. Сознание как бы делилось надвое, на «внешнего» и «внутреннего» человека. «Внешний» человек выглядел вполне обыкновенно, разве что прослеживалась кое-какая заторможенность. Он был послушен и исполнителен, спокоен, молчалив, но, когда требовали, отвечал четко и без запинки. Вместе с тем существовал и «внутренний» человек, который наличествовал только в иллюзорном, фантастическом мире, не выходившем за пределы его черепной коробки. При этом «внешнее» и «внутреннее» сознания были как бы независимы друг от друга. «Внутренний» человек до определенного момента не знал о том, что существует «внешний», и наоборот. Если человек постоянно употреблял эту травку, допустим, имел привычку выкуривать одну сигарету перед сном, он полностью отключал «внешнего» человека. Заснув, солдат полностью переходил во власть «внутреннего» человека. Он мог при этом сознавать себя и самим собой, и совершенно другой личностью.
— Во сне? — уточнил я. — Понимаете, Деметрио, — Эухения назвала меня по-испански, — это не были сны в обычном понимании слова. Во-первых, обычные сновидения человек видит, как правило, либо при погружении в сон, либо незадолго до пробуждения. И длятся они недолго. Бывают, конечно, патологические, бредовые состояния, бывают галлюцинации и тому подобное. Но травка — именно я ей придумала название «зомби» — не давала галлюцинаций, подобных тем, что вызывает, допустим, наркотик ЛСД-25. То, что видел «внутренний» человек, вовсе не было сном «внешнего». «Внешний» спал без сновидений. А «внутренний» жил совершенно особой жизнью: ел, пил, спал — и видел при этом сны! — воевал, мечтал, любил, одним словом, полностью ощущал физическую материальность своего существования. — А «внешний» об этом и не догадывался? — Я же сказала: до определенного момента. Если «внешний» переставал употреблять травку, то начинал видеть кошмарные сны, обретал неуравновешенность, повышенную агрессивность, его начинало ломать. И успокаивался он лишь после того, как начинал выкуривать уже не одну сигарету, а две или всаживать в вену не два кубика с раствором экстракта, а четыре. Впрочем, то же самое получалось и в том случае, если человек постоянно употреблял «зомби» месяца два-три. Где-то на третий-четвертый месяц ему уже не хватало прежней дозы, и он начинал ее повышать. А от увеличения дозы «внутренняя» и «внешняя» личности начинали сближаться. «Перегородка», отделявшая их друг от друга, становилась все тоньше и тоньше. Наконец она прорывалась, личности взаимопроникали друг в друга, и тогда могло произойти все что угодно… — А именно? — Многое из того, о чем говорила Эухения, я представлял себе очень хорошо… Но все-таки хотелось знать больше. — Иногда это приводило к буйному помешательству. Примерно к такому, как то, о котором вам рассказывала Лусия, вспоминая день, когда погибла ее мать. Тогда в толпе, вырвавшейся из научного центра после взрыва лабораторной установки, люди вели себя очень похоже… — Это была установка для производства «Зомби-7»? — спросил я, хотя прекрасно знал ответ. — О том, что там производилось, — ответила супергадалка, — не знал никто, кроме Рейнальдо Мендеса и его сотрудников, а также Хорхе дель Браво. Я вообще очень долго слыхом не слыхивала такого названия. Моя травка, семена которой я вывезла из Вьетнама, называлась просто «зомби», без всяких номеров. — Но вы ведь близко знали Мендеса… — прищурился я. |
