Остальные тоже посмотрели по сторонам, и, конечно же, не увидели ни одного духа, хотя совсем недавно их было полно в широком коридоре.

— Возвращаются, чтобы бороться за трон Гонтлгрима, — объяснил Брунор.

— А что делать нам? — спросил Дриззт.

Джарлаксл, казалось, собирался что-то сказать, но все же подчинился решению короля дварфов.

— Мы идем дальше, — сказал Брунор, и зашагал вперед.

Атрогейт протиснулся между товарищами и поспешил следом.

— Он кажется все уверенней, — заметила Далия, обращаясь к темным эльфам, когда дварфы немного отдалились. — С каждым поворотом или ответвлением.

И это было действительно так. И хотя Дриззт по-прежнему верил в своего друга — а что, по сути, ему оставалось? — дроу был более чем заинтригован. Недалеко от залы для аудиенций коридоры оказались неповрежденными — по крайней мере, Джарлаксл, Атрогейт и Далия помнил их примерно такими. Однако когда пятеро компаньонов спустились по первой из длинных лестниц, они обнаружили признаки разрушения и груды камней. Туннели обвалились и обрушились, нетронутыми остались лишь небольшие участки. Вторая лестница, к которой привел их Брунор, оказалось непроходимой.

Но дварф не терял присутствия духа и повел спутников другим маршрутом.

Дриззт не знал, что за волшебство таилось в том троне, но надеялся, что это и впрямь была память Гонтлгрима, а не уловка врагов, затуманившая разум его друга, как это было в случае с Атрогейтом.

Джарлаксл прошел мимо него, чтоб удобней было наблюдать за дварфами.

— Ты прекрасно сражалась в каньоне, — бесстрастно обронил Дриззт.

Далия приподняла бровь.

— Я всегда хорошо сражаюсь. Именно поэтому я все еще жива.

— Тогда тебе часто приходится это делать, — едва заметно усмехнувшись, сказал рейнджер.

— Когда есть необходимость.

— По-видимому, ты не столь очаровательна, как считаешь.

— А мне и не нужно быть такой, — парировала эльфийка. — Я хорошо дерусь.

— Эти понятия не взаимоисключающие.

— Уверена, ты живое тому подтверждение, — ответила Далия.

Она ускорила шаг, оставив удивленного Дриззта за спиной.

— Они повсюду! — кричал командующий Ашмадай, поскольку его подчиненных теснили назад к туннелю, через который они попали в комнату. Бесцветные силуэты призраков дварфов заполняли круглую пещеру, стекаясь в нее из всех дверных проемов и строясь, словно настоящая армия.

— Они могут нас коснуться? Могут причинить вред? — спросила одна из культистов, ее зубы стучали, поскольку температура в комнате резко понизилась.

— Они могут разорвать тебя на части, — заверил Дор’кри.

— Тогда будем сражаться! — закричал командир, и все поддержали его боевым кличем.

Все, за исключением Дор’кри, который как раз подумывал обернуться летучей мышью и улететь, и Валиндры, которая разразилась громким хохотом. Она смеялась так истерично, что хор голосов Ашмадай постепенно стих, и культисты уставились на лича.

— Будем сражаться? — спросила Валиндра, когда все взоры были обращены на нее, и снова захихикала. Она подняла тощие руки ладонями вверх, закрыла глаза, и ее смех обернулся пением.

Толпившиеся позади нее Ашмадай приготовились бежать. Им уже доводилось видеть, сколь разрушительной может быть магия немертвой волшебницы.

Но ни один огненный шар не взорвался в комнате. Вместо этого в руках Валиндры возник скипетр. На первый взгляд он напоминал те, что носили культисты, и его появление вызвало новую бурю ликования.