Она отбросила встающие перед мысленным взором образы — сейчас не время для этого, не с опасным вампиром, удерживаемым на расстоянии вытянутой руки.

— Что дальше? — потребовала она.

Вампир выглядел испуганным, очевидно, ему было нечего добавить, он ожидал смерти от рук беспощадной эльфийки.

Но Далия была заинтригована сильнее, чем показывала это. Она убрала руку так внезапно, что Дор'кри упал на руки и колени, закрыв глаза в безмолвной благодарности.

— Когда ты рядом, я всегда могу тебя убить, — произнесла женщина. — В следующий раз, когда забудешь это и попытаешься разочаровать меня, я с удовольствием уничтожу тебя.

Дор'кри посмотрел на эльфийку, по выражению его лица было понятно, что он нисколько не сомневался в этом.

— Теперь займись со мной любовью, и, для твоего же блага, советую постараться, — приказала женщина.

Этот поход к ручью оказался интересным. Совсем недавно вывелись головастики, и двенадцатилетняя эльфийская девочка с удовольствием провела несколько часов, наблюдая за их игрой. Её мать сказала не торопиться, потому что в тот день отец ушёл на охоту, и до ужина вода была не нужна.

Далия пришла с возвышенности и увидела дым, услышала крики и поняла, что пришли плохие люди. Надо спасаться бегством. Она должна была развернуться, бежать назад к ручью и дальше за него. Она должна была оставить свою обречённую деревню и спастись, надеясь позже найти отца.

Но Далия кинулась домой, зовя мать.

В деревне поджидали варвары из Незерила.

Далия отбросила воспоминания, как это делала всегда в тех случаях, когда должна была показать себя твёрдой и безжалостной. Она толкнула вампира, опрокидывая его на спину и садясь сверху. Дор'кри был превосходным любовником — именно поэтому Далия оставляла его в живых так долго — и, воспользовавшись тем, что женщина отвлеклась, он вернул контроль над ситуацией себе. Но только на мгновение. Эльфийка грубо прижалась к нему, превращая их любовные ласки в нечто жестокое, нанося удары кулаком и царапая, демонстрируя деревянный шип, не давая ему почувствовать удовольствие, что испытывала сама.

Затем Далия отпихнула мужчину от себя и приказала уйти, предупредив, что её терпение имеет пределы, и чтоб он не смел показываться ей на глаза, пока не разузнает больше о Главной Башне и последствиях катастрофы на западе.

Вампир уполз, словно побитая собака, оставив Далию наедине с её воспоминаниями.

Они убили мужчин, затем самых юных и дряхлых женщин, уже вышедших или ещё не достигших детородного возраста. А с двумя беременными селянками варвары поступили наижесточайшим образом — вырезали плод из их чрев и оставили умирать в грязи.

Кроме того, незересы жестоко и разрубили не рождённых детей. В сумасшедшем экстазе убийств они приняли эльфийские матки за составляющие эликсира вечной молодости.

Её платье было очень похоже на то, что Далия одела в тот день: высокий воротник, открытая шея, глубокое декольте. Никто не отрицал, что Силора Салм была очень привлекательна в нём. Как и у соперницы, её голова была начисто побрита. Она была старше Далии на несколько лет, и, хотя Силора была человеком, её красота так и не потускнела.

Она стояла на краю мёртвого леса, где искорёженные остатки, некогда могучих деревьев простирались до самого края нового Кольца Страха — расширяющегося чёрного круга абсолютного опустошения. Ничто не жило в этой тёмной осквернённой местности, где были только пепел и пыль. Хотя она была одета, словно собиралась посетить королевский бал, Силора не казалась неуместной здесь, потому что была в ней некая холодность и равнодушие, идеально вписывающиеся в мёртвый пейзаж.