— Строят что?

Наконец Брунор взглянул на Дриззта и кивком указал на стену, отступая назад. Рейнджер немедленно подошёл ближе. Он не знал точно, что должен был увидеть. Старый дварф ничего не сообщил о причинах своего интереса именно к этому барельефу, к тому же стены Гонтлгрима изобиловали подобными резными работами.

Пару мгновений дроу разглядывал барельеф. Вскоре остальные спутники тоже подошли, призывая поскорее убраться из камеры, которая с каждым мгновением всё более и более походила на ловушку — или скорее даже на могилу.

Дриззт качал головой, не отвечая на призывы, однако он не видел ничего необычного в орнаменте, ничего такого, что выбивалось бы из общей картины. Он закрыл глаза, протянул обе руки вперёд и мягко провёл пальцами по стене. Потом дроу открыл глаза, и на его лице расцвела хитрая усмешка.

— Что ты понял? — спросил Брунор.

Дриззт отвёл одну руку, потом другую, касаясь камня одним пальцем. Он немного поводил пальцем по стене, затем медленно перевёл его на прежнее место, и улыбка стала более уверенной.

Брунор поднял руки, и Дриззт отвёл свою.

Боевой Молот закрыл глаза и нащупал некую область.

— Умный дварф, — прошептал он, имея в виду мастера, который создал механизм.

Швов не было, как не было и ни единого изменения в цвете или форме. В этой области, даже точке, что была не больше кончика дварфийского мизинца, стена была сделана не из камня, а из железа.

Брунор повернул палец, чтобы коснуться стены ногтем, и сильно нажал.

— Свинец, — резюмировал он.

— Это пломба, — сказал Дриззт.

— Её можно расплавить, — оба повернулись к Джарлакслу, у которого, как подсказывал опыт, всегда имелся ответ на любой вопрос.

— Расплавить? — скептически переспросил рейнджер. — Можно развести огонь и разогреть какую-нибудь самодельную кочергу, но у нас нет на это времени.

— Что за ней? — спросила Далия.

— Наше спасение, если я правильно понимаю выражение их лиц, — сказал Атрогейт.

Брунор посмотрел на стену, потом на Дриззта, который всё так же прибывал в недоумении как им преодолеть преграду. Шум в коридоре нарастал — очевидно, их враги приближались к комнате.

— Отметь её, — попросил Дриззт. Дроу отступил на шаг и снял с сплеча Тулмарил. Товарищи поняли его замысел.

Брунор огляделся, похлопал по карманам, по сумке, пытаясь сообразить, как бы сделать то, о чём просит рейнджер. Он достал одну из карт, оторвал от неё уголок и сунул в рот. Не переставая жевать, дварф обратился к стене, ещё раз аккуратно ощупывая поверхность. Найдя свинцовую пломбу, он выплюнул разбухший пергамент, прилепил его нужному месту и отошёл в сторону.

Дриззт уже положил стрелу на тетиву. Он поднял лук и прицелился.

Дроу выстрелил, и вспышка молнии осветила комнату. Магическая стрела попала точно в цель. Он сожгла бумагу, затем прошла сквозь свинцовую оболочку, попав в кнопку за ней, испепеляя её навсегда. И рейнджер, и дварф, стоящий рядом, знали на какой риск они пошли, ведь Дриззт мог запросто запечатать секретную дверь.

Спутники слышали, как перемещаются камни где-то за стеной, но вот что это было — признак удачи или предзнаменование гибели — угадать было невозможно.

Камень заскрипел, когда противовес в каком-то невидимом механизме пришёл в движение. Затворная плита немного подалась назад, открывая взору очертания дверного проёма ростом с дварфа. Пыль осыпалась с краёв, а в ноздри ударил затхлый запах былых времён. С протестующим скрежетом дверь отошла в сторону, исчезая в правой стене.

— Как ты узнал? — затаив дыхание, спросила Далия.

— Чертовски умный трон, а? — усмехнулся Атрогейт.