Дроу кивнул.

— Этим вечером мы будем пить и болтать о былых временах, — сказал Брунор, оглядываясь на Пуэнта. — Сегодня вечером каждый поднимаемый тост будет звучать за Тибблдорфа Пуэнта, величайшего воина, которого когда-либо знал Мифрил Халл!

Возможно, это было чем-то вроде преувеличения, ведь Мифрил Халл знал множество героев легенд, и сам Король Брунор был не последним из них. Но никто из тех, кто сражался с Пуэнтом, не оспорил бы этого утверждения, что и говорить, не много было тех, кто пережил ярость Тибблдорфа.

Три старых друга провели вместе остаток дня и всю ночь, выпивая и придаваясь воспоминаниям. Они говорили о восстановлении Мифрил Халла, нашествии дроу, об их приключениях в те темные времена, когда они шли к библиотеке Кэддерли, о нашествии Обольда и трех войнах которые выпали на их долю и в которых они выжили. Друзья подняли кружки за друзей потерянных — Вульфгара, Кэтти-бри и Реджиса, и за Нанфудла и Джессу — друзей новых, и за хорошо прожитую жизнь и за битвы, в которых они достойно сражались.

И чаще всего, Брунор поднимал кружку за Тибблдорфа Пуэнта, которого наряду с Дриззтом считал старейшим и дорогим другом. Старому королю было стыдно, когда он произносил слова благодарности и дружбы, тихо ругая себя за все те случаи, когда злился из-за грубого поведения и возмутительных выходок берсерка.

И теперь Брунор понял, что все это было не важно. Единственное что имело значение — сердце Тибблдорфа Пуэнта, сердце верное и храброе. Был дварф, который не боялся заслонить друга от копья баллисты — любого друга, а не только его короля. Был дварф, наконец-то Брунор понял это, которой действительно осознал, что значит быть дварфом, что значит быть из клана Боевого Молота.

Следующим утром он опять обнимал своего друга, долго и крепко, и глаза Короля Брунора были влажны, когда он и Дриззт вышли из залов Стокли Силверстрима. И Пуэнт, стоя у выходя и глядя им вслед тихо бормотал, «Мой король», пока они совсем не скрылись из виду.

— Король Брунор — великий дварф, да? — произнес Стокли Силверстрим, подходя к Пуэнту.

Берсерк посмотрел на него с любопытством, затем его глаза расширились от паники, ведь он боялся, что своей глупой болтовней раскрыл инкогнито Брунора.

— Я все знал с самого начала, с того момента как вы прибыли, — заверил его Стокли. — Ты и Дриззт — кто еще может быть с вами двумя кроме самого Брунора?

— Брунор умер много лет назад, — сказал Пуэнт.

— Да, и да здравствует Король Конрад! — кивнул Стокли, улыбаясь — И никто не должен знать иного, но не сомневайся мой новый друг, что мое сердце радуется знанию о том, что он все еще где-то там, все еще борется, как может бороться только Боевой Молот. Я только смею надеяться, что увижу его снова, и что он вернется прожить свои последние дни в Долине Ледяного ветра.

Стокли положил руку на плечо Пуэнта, которое тряслось от рыданий.

Глава 3

Оттенки серого

Проходя мимо зеркала, Херцго Алегни не смог сдержать утробного урчания. Когда-то из-за дьявольского происхождения его кожа была изумительно красного оттенка, но серый покров Шадовара заставил её потускнеть. Тем не менее, изменения не затронули глаза, отметил тифлинг с удовлетворением. Красные радужные оболочки всё так же сияли адским пламенем.

И всё же Алегни смирился с переменами. Тусклый оттенок кожи — незначительная цена за увеличившуюся продолжительность жизни и множество других преимуществ, которые давала сущность Шадовара. И хотя те, кто принял его в свои ряды, и разделяли предрассудки прочих рас Фаэруна относительно демонической крови, тифлинг нашёл среди них своё место. Меньше чем за десятилетие Херцго Алегни стал лидером боевого отряда, а ещё спустя десять лет его удостоили величайшей чести руководить экспедицией незерильцев в Лес Невервинтер в поисках павшего Анклава Ксинленал.