Если бы он обратил более пристальное внимание на гнома, Пвент, возможно, отметил бы кое-что еще, что, конечно, приподняло бы его густые брови в удивлении. Гном наполнил свою кружку раньше, чем развернулся лицом к собравшимся, говорившим о прежних временах с Кэтти-бри и Реджисом, и не обращавших на него никакого внимания. Из спрятанного на его поясе мешочка он вытащил крошечный пузырек. Осторожно покрутив пробку, чтобы не трещала, и оглянувшись на остальных, он высыпал кристаллическое содержимое пузырька в украшенную кружку Брунора. Дав веществу время раствориться, с удовлетворением кивнул и присоединился к празднованию.

— Я могу предложить тост за леди Шаудру? — спросил гном, говоря об эмиссаре Мирабара, которую он сопровождал в Мифрил Холл десятилетия назад, и которая была убита Обальдом во время той ужасной войны.

— Старые раны зажили, — сказал гном, подняв свою кружку.

— Да, за Шаудру и за всех, кто пал, защищая залы клана Боевого Молота, — согласился Брунор и сделал большой глоток меда. Нанфудл кивнул и улыбнулся, надеясь, что Брунор не почувствует горького вкуса яда.

— O горе Мифрил Холлу, и да летит ко всем лордам, королям, и королевам Серебряных Земель весть, что король Брунор заболел этой ночью! — кричали всюду громкоголосые дварфы, спустя несколько часов после поминального празднования.

Залы всех часовен Севера были заполнены, когда эта весть распространилась, поскольку король Брунор был всеми любим, и его сильный голос поддержал большую часть изменений к лучшему в Серебряных Землях. Всюду возникали разговоры о войне с Королевством Многих Стрел, в перспективе смерти обоих подписавших Договор в ущелье Гарумна. Бессменная вахта в Мифрил Холле была торжественной, но не болезненной. В конце концов, Брунор прожил хорошую, длинную жизнь, и окружил себя дварфами с сильным характером. Клан был крепким, и клан будет жить, и процветать, долгие дни после ухода великого короля Брунора.

Но, на самом деле проливалось много слез всякий раз, когда один из священников Кордио объявлял, что король лежит тяжело больной, и Морадин снова не ответил на их молитвы.

— Мы не можем помочь ему, — сказал Кордио Дриззту и некоторым другим после третьей ночи неспокойного сна Брунора. — Это не в наших силах.

Он ожидал тихой, неодобрительной ухмылки Дриззта, но дроу оставался непоколебимым и твердым.

— Ах, мой король, — стонал Пвент.

— Горе Мифрил Холлу, — сказал Банак Браунвил.

— Это не так, — ответил Дриззт. — Брунор не покинут в его обязанностях перед кланом. Его трон займет достойный.

— Ты говоришь так, как будто он уже мертв, ты эльф! — выругался Пвент.

Дриззт не мог ничего на это ответить, он просто кивнул, извиняясь перед берсерком.

Они вошли, и сели у постели Брунора. Дриззт взял руку своего друга, и перед самым рассветом король Брунор сделал свой последний вдох.

— Король умер, да здравствует король, — сказал Дриззт, поворачиваясь к Банаку.

— Так начинает свое господство Банак Браунвил, Одиннадцатый Король Мифрил Холла, — сказал Кордио.

— Я не достоин, жрец, — ответил старый Банак, во взгляде которого виднелась скорбь, а на сердце лежал тяжкий груз. За его креслом сын похлопал старого дварфа по плечу. — Если бы я, хотя бы наполовину, был таким хорошим королем, как Брунор, тогда весь мир признал бы мое правление достойным — нет, великим.