Было еще несколько сообщений от коллег-натуралистов из разных стран, счета, естественно, и заявление от поверенного в делах, сообщающего, что Стивен гораздо богаче, чем предполагал, что его порадовало. Также имелось привычное письмо от анонима, который сообщал об измене Дианы с капитаном Ягелло: «Они занимаются этим в церкви святого Стефана, прячась за алтарем».

«Интересно, это от мужчины или от женщины?» – задался вопросом Стивен, но ненадолго, поскольку следующее письмо было от сэра Джозефа Блэйна, шефа военно-морской разведки, коллеги и столь давнего друга, что он мог смешивать новости научного мира, к которому оба принадлежали (сэр Джозеф был энтомологом) с завуалированными комментариями в отношении различных замыслов и успехов в их специфической войне.

Все письмо было интересным, но часть, которую Стивен перечитал с особой тщательностью, гласила: «...и теперь дорогой Мэтьюрин без сомнений познакомился с мистером Рэем, исполняющим обязанности второго секретаря». Только и всего. Никаких намеков на задачи Рэя, ни просьбы, чтобы Стивен помог ему, и легкое подчеркивание слов «исполняющим обязанности».

Для такого человека как сэр Джозеф это была существенная недомолвка, и в сочетании с тем, что Рэй не передал ему никакого личного сообщения, это убедило Стивена в том, что хоть сэр Джозеф и не сомневается в способности Рея справиться с утечкой сведений об операциях флота в Валлетте, но не счел нужным посвящать его в некоторые тайны департамента: вполне естественно, что недавно назначенного и возможно временного начальника, если только он не обладает выдающимися способностями в области разведки, следует держать подальше от этих дел, поскольку в противном случае неверное понимание сути или несоблюдение мер конспирации могут иметь катастрофические последствия.

И поскольку Рэй не обладал полным доверием сэра Джозефа — вероятно, не являлся человеком выдающихся способностей, как того требовала разведка — Стивен решил, что ему тоже необходимо действовать осторожно и самому справиться с делом миссис Филдинг.

Едва он пришел к такому выводу, как прибыли два сообщения: первое требовало от него явиться на борт «Каледонии» в пятнадцать минут одиннадцатого, а второе приглашало отобедать во дворце, чтобы встретиться с мистером Саммерхейсом, богатым ботаником с большими связями, с вежливой запиской от сэра Хильдебранда, извиняющегося за внезапное приглашение — мистер С. завтра уезжает в Иерусалим и бесконечно сожалел бы об отъезде с Мальты, не услышав рассказ доктора М. о растениях Синая.

Первое из этих сообщений неизбежно прошло через капитана Обри, который сказал, а вернее проорал (конопатчики стучали над головой, а обе вахты драили палубу в том месте, где конопатчики уже поработали):

— В пятнадцать минут одиннадцатого, подчеркиваю, тебе нужно поспешить, чтобы быть там вовремя, Стивен, а твоя приличная одежда на берегу.

— Возможно, мне стоит пойти завтра? — заметил Стивен.

— Чепуха, — нетерпеливо произнес Джек, подзывая рулевого и буфетчика.

Чтобы их найти, потребовалось некоторое время, поскольку они пошли за одеждой, оставленной на верфи в общем рундуке, и в это время Стивен сказал:

— Брат, боюсь, почта принесла тебе неутешительные вести — я редко видел тебя таким опечаленным.

— Нет, — ответил Джек. — Это не почта: дома все в порядке, они шлют свою любовь. Это кое-что другое. Я расскажу, только никому не говори. — Он указал на метлу в углу гулкой каюты и начал: — Нужно поднять это на грот-мачте. Но видя, что Стивен ничего не понял, изложил все в простых словах: — «Сюрприз» спишут или продадут, мы поплывем на нем домой.

Стивен увидел, что в глазах друга блеснули слезы, и, пытаясь подобрать хоть сколь-нибудь адекватный ответ, спросил:

— Это не повлияет на твою карьеру?

— Нет, поскольку «Блэкуотер» будет скоро готов: но не могу передать, как это ранит.