— У Бруна, кузнеца, дочка наделена Даром, — тихо сказала женщина. — И Эя, дочка Шамсуры‑травницы, тоже.

Мужчина не ответил, напряженно всматриваясь вниз, в долину. Он надеялся увидеть там хоть что‑то живое — хотя бы зайца. Но там не было ничего… и никого.

— Их способности пропадут. Их некому учить…

— А ты?

— Я не умею… воспитать волшебницу очень сложно. Я ведь и сама не слишком большой мастер, ты же знаешь.

Он помолчал — ему почудилось движение внизу. Затем вздохнул…

— Пойми, все, что мы знали, умерло. Я благодарю Арианис за то, что мы пришли сюда прежде, чем там, — он кивнул в сторону долины, сплошь покрытой небольшими озерами, перемежающимися с участками жидкой грязи и грудами спутанных кронами, вырванных с корнем деревьев, — случился этот ужас. Знаешь, мне иногда кажется, что эти горцы правы. Это кара. И все, что мы можем сделать, это искупить свои грехи.

— Грехи? — мягко спросила она.

— Да, именно грехи. — Он был совершенно серьезен. — Знаешь, когда я увидел, как волны сметают нашу страну, я понял, что жизнь — это не просто теплое место, сундучок с золотыми монетами и любовь женщины. Да, я струсил. Я бежал… но теперь я думаю, что это просто шанс. Шанс начать все сначала.

— Я буду учить детей, — вдруг коротко, с какой‑то жесткостью, бросила волшебница. Она подошла к мужчине и положила руку ему на плечо. Он чуть заметно вздрогнул. — Я буду учить детей. Но не только магии — я буду учить их всему, что знаю. И расскажу о Бореалисе… и об Арианис. О ней — в первую очередь… Знаешь, они ведь что‑то знают, слухи докатились и сюда. Только вот произносят ее имя немного странно — Арнис… или Эрнис, иногда их бормотание сложно разобрать. Но ведь не важно, как зовут ту, которая достойна поклонения, верно? Важно лишь то, что ты чувствуешь, произнося ее имя.

Он повернулся и внимательно посмотрел на нее, медленно пробегая глазами по каждой черточке ее не очень молодого, но такого дорогого ему лица. Отправляясь в бега, он знал, что за допущенную им ошибку скорее всего его ждет смерть — его могущество не имел привычки прощать оплошности своим слугам. Он надеялся скрыться в горах, пожить там несколько лет — а тогда, возможно, удастся снова вернуться к нормальной жизни. Кто знает, его могущество ведь тоже не вечен.

И настоящим шоком стало для него то, что эта женщина пошла с ним. О, он и в самом деле любил ее, но думал, что ее ответные чувства продиктованы лишь стремлением волшебницы средней руки упрочить свое положение. И вот теперь, отбрасывая все, что достигла за прошедшие годы, она добровольно хотела отправиться с ним в изгнание. Он пытался заставить ее отказаться от принятого решения — тщетно. Волшебница сделала свой выбор — и не намерена была отступать.

— Да, Сикста. — Галантор положил свою ладонь поверх ее тонкой руки. — Да, любовь моя, ты будешь учить их. И мы будем искать других выживших, они обязательно найдутся, Сикста. А я всегда… ты слышишь, всегда буду рядом. Всегда, любовь моя…

Глава 12

ВРЕМЯ ПОЛУЧАТЬ ОТВЕТЫ

… Весьма интересно, что его Императорское Величие Талас Шестнадцатый, прозванный Ревнителем Порядка, получил это прозвание отнюдь не за то, что в период его правления были приняты и неуклонно претворялись в жизнь довольно суровые законы, большая часть которых в той или иной форме не утратила силы и по сей день. И даже не потому, что именно в период правления Императора Таласа Шестнадцатого была сделана первая относительно успешная попытка привести законодательство Империи к единой упорядоченной системе.