Лицо Макфея застыло.

— Какие шансы у Малкольма поправиться? Говорите как есть. Очень важно, чтобы я знал.

— По-прежнему хорошие. Температура у него более-менее нормальная, и нет никаких признаков нагноения. — Бебкотт снова потер глаза и зевнул. — Извините, я вовсе не хотел орать на вас. Я с полуночи на ногах, латал матроса и солдата, подравшихся в Пьяном Городе, а на рассвете был срочный вызов в Ёсивару, пришлось зашивать молодую женщину, которая попробовала с помощью ножа перейти в лучший мир. — Он вздохнул. — Ему бы очень помогло, если бы вы как можно меньше волновали его. Я бы сказал, что сегодняшний приступ, вероятнее всего, вызван именно плохими известиями.

Новость о кончине Кулума Струана и, следовательно, новом статусе Малкольма как тайпэна — известие огромной и срочной важности для всех их конкурентов — мигом облетела Поселение, и последствия её живо обсуждались. В фактории Брока Норберт Грейфорт прервал заседание, чтобы откупорить первую бутылку шампанского из ящика, который он уже много недель держал охлажденным специально для этого случая.

Тосты в этот момент провозглашались по всей Иокогаме, в правлениях компаний по всему Дальнему Востоку и вообще везде, где велась торговля с Азией, ибо редко выпадал такой повод, как смерть тайпэна «Благородного Дома» и приход ему на смену нового. Среди тостов были торжественные, были мстительно-злорадные, одни поднимались за преемника, другие посвящали кости всего рода Струанов дьяволу, третьи содержали искренние молитвы о ниспослании им успеха и процветания, но все произносившие их думали об одном: как это известие повлияет на них самих, ибо, хотели они того или нет, компания Струанов была тем, чем была, «Благородным Домом».

Во французской миссии Анжелика чокнулась бокалами и осторожно пригубила шампанское; её бокал был дешевым и едва приемлемым для такого случая, как и вино.

— Да, я согласна с вами, мсье Вервен.

Пьер Вервен был поверенным в делах, усталым лысеющим человеком сорока с небольшим лет.

— Первый тост требует второго, мадемуазель, — сказал он, вновь поднимая свой бокал и возвышаясь над ней. — Не только благополучия и долгих лет новому тайпэну, но за тайпэна — вашего будущего мужа.

— Ла, мсье! — Она поставила свой бокал на стол, притворяясь рассерженной. — Я рассказала вам об этом по секрету, потому что я так счастлива, так горда, но вы не должны упоминать об этом вслух, пока он, мсье Струан, не объявит о помолвке публично. Вы должны обещать мне.

— Конечно, конечно. — Голос Вервена звучал доверительно, но мысленно он уже набросал срочную депешу, которую отправит Сератару на борт французского флагмана в Эдо сразу же, как только она уйдет. Совершенно очевидно, что подобный союз открыл бы для Франции и французских интересов бесчисленные политические возможности и ходы. «Бог мой, — размышлял он, — если у нас достанет ума, а нам его не занимать, мы сможем контролировать „Благородный Дом“ посредством этой юной шлюшки, все достоинства которой сводятся к довольно милой мордашке, аппетитным грудкам, перезрелой невинности и попке, которая сулит её мужу устойчивый кобелиный задор на месяц-другой. Как, дьявол меня забери, удалось ей заманить его в свои сети — если то, что она говорит, действительно правда? Если…

Merde, бедный парень должно быть из ума выжил, что решил остановить свой выбор на этой пустышке без гроша приданого и происхождения самого сомнительного, ведь она станет матерью его детей! Какой невероятный подарок судьбы для этой презренной свиньи Ришо, уж теперь-то он сможет выкупить все свои векселя».

— Мои самые искренние поздравления, мадемуазель.