— Иномирянин! — поднимает голову король Карлан, сидящий у стены рядом с маркизой де Блан и принцом Вартаном. — Что ты задумал, черт тебя дери⁈ Не собираешься же ты со своими жалкими двумя сотнями захватить всю Авиарию⁈

С Караланом тоже пришлось повозиться, второранговый Мастер всё-таки, но его как раз Веер свалила Железным градом, а я потом только оттаскивал польку, а то у нее, видите ли, есть привычка добивать врагов. Это она так потом передо мной потом оправдывался за свой боевой угар.

— Жалкими? — удивляюсь я. — Во-первых, вы плохо умеете считать, Ваше Величество. У меня людей и тавров всего наберется под четыреста штыков. Во-вторых, Авиарией правят король и маркизы с герцогами. Все они сейчас во дворце на Празднике перелетных птиц. Под силу ли нам захватить дворец? Учитывая, что он целиком состоит из узких коридоров и залов, где преимущество имеет сильный противник, даже пускай и немногочисленный, то я бы сделал ставку на нас. Ведь мы смогли разбить ваших элитных Вихрей, а сильнее у вас никого больше и нет.

Король в бессильной ярости сжимает челюсти. Принц громко всхлипывает, а маркиза Арисия смотрит на меня круглыми глазенками. Её пухлые губы приоткрылись в немом вопросе, словно она не может поверить в то, что услышала. Белые перья на её голове поднялись вверх, напоминая взъерошенные перья птицы, готовой к нападению или бегству. Ну а что? Я ни капли не приукрасил. Один Шаровой сжег около десяти магов, а нас тут жалкими называют. Ни стыда, ни совести, ни чувства самосохранения.

— Шевалье, — несмело обращается ко мне маркиза. Её голос дрожит, но она требовательно вскидывает подбородок. — Я должна с вами поговорить наедине. Пожалуйста.

Король с недоумением и неодобрением смотрит на будущую сноху, но девушка лишь выше задирает носик. Подумав, я киваю сторожащим ценных пленников гвардейцам, и они помогают девушке подняться. Мы с маркизой отходим в сторонку.

— Слушаю, мадмуазель, — улыбаюсь.

— Вам повезло, что вы захватили меня, — спешно приговаривает девушка и, зазвенев цепями, вскидывает руки к груди. — Сейчас мой отец Фаустин де Блан, наверняка, признан регентом. А значит, вся власть в королевстве сосредоточена в его руках.

— Всё верно, мадмуазель, — киваю. — Только с чего вы взяли, что это заслуга удачи?

Огромные глаза орнитантки становятся еще больше. Она вздрагивает всем телом, пальцы теребят широкий кружевной ворот платья.

— Хотите сказать, вы изначально знали, что мой маркиз-отец встанет у власти?

— Знать подобное невозможно. Но он самый влиятельный аристократ, — пожимаю плечами. — И было бы опущением не сделать на него ставку. А так это или нет, мы скоро узнаем, — девушка хлопает ресницами, словно шокированная. — Вы закончили?

— Нет, шевалье. Для ведения переговоров с позиции силы, — торопливо произносит мадмуазель Арисия, понизив голос, — вам достаточно одной меня. Даже более чем!

Я с усмешкой смотрю на нежное лицо орнитантки, окаймленное белыми перьями. Под лебедиными перышками скрывается настоящий безжалостный коршун. Впрочем, чему тут удивляться? Я уже знаком с настоящим характером девушки.

— Предлагаете мне убить короля с вашим женихом-наследником?

— Тогда орнитанты изберут нового короля, скорее всего, моего отца, — горячо шепчет девушка. — С ним вы легко договоритесь. Вам же нужна власть над Авиарией, как и над Тавиринией? Мой отец не глуп и не пойдет против сильного властителя.