— Сударыня, не торопитесь сдаваться. Господин оценщик мог что-то перепутать, — я перевожу взгляд на недоумевающего толстяка за окошком. — Верно же?

— Что⁈ Да какого хр… Очень возможно, господин. Сейчас перепроверю, — его взгляд вдруг становится стеклянным. Кивнув, он молча удаляется к шкафу. Через минуту возвращается с ожерельем. — Вот ваш заложенный товар, сударыня. Оказывается, оно не было продано.

— Вы его нашли⁈ — её глаза светятся радостью, когда она берёт в руки драгоценную реликвию. — Спасибо! И вам! — она оглядывается на меня. — Спасибо вам большое, сударь…!

— Данила, — киваю. — Господин оценщик, вы не считаете, что должны сударыне компенсацию предоставленные неудобства?

— Хм, я что, дебил, чтобы так счит… — срабатывает новая закладка, и мнение толстяка меняется на диаметрально противоположное. — Боже! Да вы правы! Сударыня, приношу свои глубокие извинения! Возьмите! — он протягивает через окошко заготовленный конверт с тысячей рублей.

— Мне? Деньги? — девушка впадает в ступор от такого «классного» обслуживания. Приходится самому взять конверт и вложить ей в руки.

Придя в себя, она торопливо запихивает ожерелье и конверт в сумочку. Лицо у неё при этом такое загруженное, что просто писец. Я, тем временем, делаю оценщику финальную закладку — после работы направиться в полицию и написать повинную о том, сколько клиентов он подобным образом обчистил. На этом осмотр ломбарда можно считать завершённым (оценка «неуд»), и мы с казидом покидаем здание.

Уже на улице слышу за спиной:

— Сударь Данила! Подождите! — нас догоняет девушка в розовой куртке. Щёки у неё раскраснелись, глаза сияют счастьем. — Позвольте поблагодарить вас ещё раз!

— Да пожалуйста, благодарите сколько хотите, — улыбаюсь. А что? Комплименты я обожаю.

— Спасибо вам огромное! — говорит она от всего сердца. — Вы, наверное, не местный? У вас акцент среднеуральский.

— Неужели? — удивляюсь. — Вообще-то местнее некуда. Я из Невского замка.

— Что? О, так вы гвардеец нового графа? — её глаза светятся ещё ярче, когда она оценивает взглядом ширину моих плеч. Видимо, мое крепкое телосложение и привело её к такому выводу.

— Ну, можно сказать, что я служу на благо рода Вещих-Филиновых, — уклончиво отвечаю.

— Знаете, люди говорят разное, но я рада, что на Невщине сменился правитель. Надеюсь, Его Сиятельство хоть немного похож на вас, — она смущённо улыбается.

— Да он вылитая его копия, — хмыкает Гумалин. — Как брат-близнец.

— Это замечательно, — кивает она, и, прежде чем попрощаться, неожиданно предлагает обменяться номерами.

Дальше мы с Гумалиным направляемся к следующему моему предприятию — на этот раз к небольшому рыбному заводу. Проверка там оказалась не самой радужной: работники практически задарма вкалывают, ни страховки, ни оплаты за сверхурочные. Стандартные нормы безопасности и здесь вовсе не соблюдаются. Беда. Понимаю, что Гриммарты, бывшие владельцы, плевали на людей с высокой колокольни, но такая вопиющая безответственность уже напрямую бьёт по прибыли. Рабочие вымотаны, техника изношена, а начальство, скорее всего, сытно ест за их счёт. Вот только чем эти идиоты вообще думали, когда допускали такое?

Только киоск мороженого из небольшой сети порадовал. Пломбир оказался на удивление неплох. Правда, Гумалин остался недоволен: казид требовал эскимо с коньяком, но, увы, такого в ассортименте не оказалось.