Масаса прищуривается, в её глазах мелькает лёгкое раздражение, смешанное с невольным любопытством.

— Конунг Данила, ты всегда устраиваешь какие-то сомнительные вещи.

— В этот раз вам будет интересно, леди. Обещаю.

С этими словами направляюсь к ближайшему грузовику, который застрял в ожидании своей очереди на узкой дороге. Резко ныряю внутрь кузова, перебирая ящики с припасами, пока не нахожу небольшой баллон с душнилой.

Хватаю его, выпрыгиваю обратно, легко приземляясь, и поднимаю трофей вверх:

— Золотой, давай лапы, будем тебя опрыскивать.

Дракон фыркает, вздымая клубы горячего пара из ноздрей.

— Опять эта трава? Она вонючая!

— Понимаю, Ломтику тоже не нравится. Но потерпишь немного.

Я быстро распыляю душнилу на лапы Дракона. Запах резкий, едкий, въедливый, но именно такой привлекает гулей.

Затем поворачиваюсь к Масасе и Насте, делая приглашающий жест:

— Прошу на драконью спину, дамы. Полетаем.

Настя без лишних вопросов взбирается на Дракона, легко устраиваясь на его широкой спине. Следом, немного потоптавшись, Масаса, подняв за подол мантию, забирается наверх. Ну и я следом сажусь.

Золотой Дракон мощно взмахивает крыльями, поднимая нас в воздух, и поток ветра взметает пыль с земли. Подол мантии Масасы вздымается от порыва, оголяя ее черные ноги.

— Ого, какие у нее выпуклые бедра! — поражается Настя. А я даже не обратил внимания.

Мы несемся вдоль колонны отступающих гвардейцев, скользя низко над грузовиками и прицепами с миномётами. Машины трясёт от порывов ветра, поднятого его крыльями, а солдаты пригибаются, напряжённо провожая нас взглядами.

Впереди, в самой голове колонны, боевые джипы бояр. В передней — Трубецкой, сразу за ним едут Лыков, Шереметьев и Хлестаков.

Мы приземляемся прямо перед машиной, загородив им дорогу. Золотой Дракон оскаливается, перегородив путь, его чешуя поблёскивает в свете фар, а я, удобно устроившись на чешу, наблюдаю, как бояре торопливо выскакивают наружу.

Трубецкой бросает взгляд на ухмыляющуюся морду дракона, затем переводит глаза на меня выше. Я думал, боярин сейчас начнется ругаться, а он выкрикнул просящим тоном:

— Данила Степанович! Если вы нас унесете на Драконе на Аномалии — будем век вам должны! Клянусь родом!

Удивлённо вскидываю брови. Блин, а я только что хотел сказать, что они не успеют на колесах уехать. Гуль дотопает быстрее, чем они доберутся до Аномалии. Но боярская душонка, как всегда, смекалистая. О своих людях не печётесь, зато про себя подумали. Да только мне плевать на самих бояр. А вот их гвардия мне как раз и нужна.

Я лишь хмыкаю на просьбу Трубецкого.

— У меня есть другое предложение, уважаемые бояре. Я спасаю ваши шкуры, увожу гуля прочь, а вы предоставляете мне ваши войска для командировки в Антарктику — причем в мое полное распоряжение.

Трубецкой с Лыковым переглядываются, потом тут же закивают.

— Да-да, конечно. Ты действительно можешь его увести?

В их глазах вспыхивает новая надежда. Неудивительно, ведь я им предлагаю не просто личное спасение, но ещё и сохранение гвардии.

— Да без проблем. Договорились? — уточняю я. — Скажите каждый!

— Договорились! — подтверждает Трубецкой.

— Договорились! — поддакивает Лыков.

Я перевожу взгляд на Шереметьева и Хлестакова, приподнимая бровь.

— А вы, господа? Радий Степанович? Георгий Георгиевич?

Хлестаков кивает быстрее всех.

— Да-да, конечно.

Шереметьев с запозданием, но соглашается.

Я ухмыляюсь, хлопая по чешуе под собой.

— Ну, всё. Слово не воробей, господа бояре.

Подчиняясь моей команде, Золотой Дракон взмывает вверх, оставляя колонну позади.