Не прошло и пяти минут бешеных воплей девицы, как в дверь рьяно заколотили. Пришли выбиватели денежек.

Приказываю фифе умолкнуть, и она тут же падает без сил на ковер — обессиленная, разморенная, мокрая от пота. На лице блаженная улыбка. А в дверь продолжают долбить.

— Крошка, открой пожалуйста, — обхожусь даже без псионического импульса.

Она тут же подскакивает и спешит выполнить. Врываются двое: всё тот же администратор и широкоплечий мужик. Вроде я его видел мельком, то ли лифтер, то ли сантехник. Буду называть лифтером.

Едва эти двое влетают, как лифтер дает девушке затрещину. Она с криком хватается за ушибленную щеку.

— Ты какого лешего ему дала, сука! — орет лифтер. Хотя в последнем я уже не уверен. Какой лифтер? Он прямо-таки рассерженный сутенер. — Тебе надо было потоптаться и уйти, а ты что⁈ Вся истрахалась с ним! Вся гостиница слышала!

Администратор хлопает лифтера по плечу.

— Уже неважно! Стребуем деньги, потом ее накажешь!

И оба поворачиваются ко мне. Рассерженный лифтер нависает надо мной, косматые брови топорщатся. Я сижу, не вставая, и с любопытством смотрю снизу вверх на его красную рожу.

— Ты кувыркался с нашей девочкой, щенок! Стоит это пятьсот рублей!

— Серьезно? — приподнимаю бровь. — Не много ли? Я согласен и на половину суммы!

Лифтер замахивается, но администратор выскакивает вперед и придерживает сообщника. За их спинами плачет девушка, сгорбившись и прижимая руку к опухшей щеке.

— Ты русский понимаешь⁈ — орет лифтер, махая кулачищами. — Или тебе влупить⁈

— Понимаю, — пожимаю плечами. — Чего ж тут не понимать? Ладно, давайте свои пятьсот рублей.

Псионический разряд прошивает мозг администратора, и он послушно достает из кармана купюры. Я выхватываю и считаю. Лифтер вылупляет глаза.

— Ты чего творишь, Сергеич⁈ Обалдел⁈

— Тут всего сотня, — бросаю бумажки на стол. — Сергеич, твой друг настаивал на пятихатке. Сходи принеси.

И тот уходит. Без слов, молча. А лифтер отшатывается от меня, как от аномального зверя.

— Ты маг? — доходит до него. — Слушай, я не хотел, мы дверью ошиблись.

— Очень серьезно ошиблись, — киваю. — А посему ты уходишь. Прямо сейчас. Сто тысяч шагов в одну сторону без оглядки. Несмотря на боль в мышцах, стертую обувь и желание поспать. Пошел с глаз моих.

И он уходит с остекленевшими глазам. Сто тысяч шагов — это около ста километров. Идти где-то двое суток. Может, и осилит. С непривычки его будет мучать недосып, морозить и трясти. А вообще, интересно, продержится ли столько времени закладка.

Спустя пару минут приходит Сергеич и кладет на стол остальные купюры.

— Молодец. Теперь иди за другом, — даю ему ментальную остановку.

И Сергеич спешит догнать товарища. Девушка между тем прижалась к стене и смотрит на меня большими влюбленными глазами. Ага, я сам удивился последнему. Но заглянул в головку — действительно втюрилась в меня. Да и сама она вся на возбуждении. Грудь тяжело вздымается, рот приоткрыт, то и дело водит языком по губам.