— Да, — приходится сделать грустное лицо и тяжко вздохнуть. — Царю Борису виднее, как лучше.

— Конечно. Но ты всё так же можешь служить в доброотряде, — замечает Великопермский. — Не вижу причин тебе отказывать.

— Благодарю. — И еще как! Именно за этими словами я и пришел.

Как только прием подходит к концу, сразу возвращаюсь в гостиницу. София с Кирой уже одеты, а Никитос сидит за рулем. Отправляемся немедленно. В Перми делать мне больше нечего. С князем пообщался, медовые пряники поел, пора и честь знать.

По дороге останавливаемся в придорожной забегаловке попить кофе. Ну я, конечно, не удерживаюсь от местных пирожков. София с Кирой с удивлением смотрят, как я уминаю большую тарелку разных пирожков: с капустой, картошкой, и повидлом, с яйцом и луком.

— Мне не придется лечить тебя от несварения желудка? — пугается Целительница.

— Мой желудок просто так не взять, — улыбаюсь.

Неожиданно к нашему столу подходит официантка и ставит прямо передо мной большой торт «Наполеон».

— Это вам, господин, — тихо произносит молодая девушка. Она смущенно опускает лицо. — Лично от меня. За счет заведения.

Я был не прав — вот теперь София с Кирой по-настоящему удивились. Мне же удивляться некогда — раз дают, надо есть.

— Ого, спасибо! — я перекладываю себе на тарелку кусок вкусноты. Зачерпываю маленькой ложкой слоеное тесто с заварным кремом и отправляю в рот. — Ммм… Потрясающе! Ты сполна оплатила свое спасение.

— Вы узнали меня? — радуется девушка, теребя передник.

— Конечно, — продолжаю лопать торт. — Где-то неделю назад в ресторанном туалете борзой дворянин зажимал тебя в углу. Только вроде бы это происходило в другом кафе.

— Вы правы. Я сменила место работы по вашему совету, — кивает официантка, лучезарно улыбнувшись.

— Правильно, незачем туда возвращаться, — я бросаю взгляд на бармена — здоровый бугай за стойкой, прищурив глаза, наблюдает за мной и официанткой. Тут я замечаю у девушки на пальце золотое колечко. — Тем более, что здесь у тебя и защитник нашелся.

— У меня жизнь наладилась благодаря вам! Спасибо! — она снова улыбается от уха до уха, а потом вдруг ее тонкая талия сгибается, мою щеку обжигает быстрый поцелуй, и тут же девушка пулей уносится из зала, покраснев до ушей.

— Хватило бы торта, — беру я салфетку и вытираю щеку от помады. А Кира с Софией задумчиво молчат, но недолго — уже в машине они начинают доставать просьбами рассказать, за что меня благодарила официантка. Приходится поведать тот случай. Эх, а я-то надеялся помедитировать в дороге. Но с двумя девицами в машине это в принципе невозможно. Будет уроком на будущее.

Приезжаем домой в темноте. Близкие и домашние встречают радостно, мама с Леной и Лакомкой сразу кидаются обниматься и поздравлять с гербом. Антонина Павловна и Мария Федоровна тоже обнимают. А Степан от души хлопает меня по плечу так мощно, что внутри тела раздается гулкий звук.

— Молодец, сынок!

— А кольцо покажи, дядя Данила, — Мария Федоровна маленькими ручонками берет мою кисть и разглядывает золотую печатку. — Ух ты!

— Это дворянский перстень, Маша, а не просто кольцо, — учит дочь Антонина Павловна и весело смотрит мне в глаза. — Это один из знаков принадлежности к благородному сословию.

— Мелиндо, получается, ты теперь наш барин? — строит глазки альва, эротично поправив золотой локон под соломенную шляпку.