— Видел, — уверила она. — Только в другой форме. После боя камни из этого укрепления Пискляк на окружающие взгорья перетаскал, превратив их в оружие.

— Ага. — Збрхл глянул на дыру в потолке. — Значит, мост защищать они из-за вала собирались? Ну, ничего не скажу, довольно профессионально. Головной дозор на свой берег пропустить, тылы, скопившиеся на мосту, с флангов обстреливать. Неглупо. Хоть, командуя крестьянами, я бы так рисковать не стал…

— План баталии выглядел немного иначе, — прервала его Петунка с мертвенной улыбкой. — Вначале предполагался поединок.

— Не понял?

— Цедрих надумал вызвать Гвадрика и прикончить его посредине пролета. В результате бельницкая армия, феодальная, а значит, лишенная высших идеалов, в панике разбежится. Потому что без хозяина, интересы которого предстояло защищать, ей не за что будет драться…

— Дерьмо и вонь! — выругался Збрхл. — Вот какой мякиной набили демократы беззащитные детские головы. Разумный, казалось бы, парень, потому как одной с тобой крови, а такое дурное мышление… Ты не могла ему объяснить, что…

— Я себя что-то плохо чувствовала. Ослабела немного… — Она заметно покраснела, и Дебрен подумал, что, возможно, не только болезнь тогда удержала ее от того, чтобы воззвать к разуму брата. В конце концов, она была старше, на несколько лет дольше впитывала демократическую пропаганду. — Слишком поздно на мост собралась. Не знала, что он намерен Гвадрика на бой вызвать. Мне он сказал, что попытается пристрелить князя из-за бруствера. Даже раздумывал, не будет ли слишком далеко, если из кудабейки.

— Любительщина, — вздохнул Збрхл, покачивая головой.

— Теперь-то я это понимаю. Но тогда план вовсе не показался мне глупым. Первоначальный, значит.

— Разрушение моста? — уточнила Ленда.

— Нет. Убийство Гвадрика, когда тот во главе армии галопом ворвется на мост.

— Князь, галопирующий во главе армии на мосту?! — Збрхл аж схватился за голову. — Сколько же вам в то время было лет?! По шесть?! Нет, что я говорю… Моя средняя в шесть из школы с грохотом вылетела!

— Это аргумент? — переспросил Дебрен.

— А как же! Ее выгнали за рисунок. Училка, чтобы памятную годовщину отметить, велела ребятишкам нарисовать громкую победу Претокара Великого под Черной Горой. Моей девчоночке кол влепила за то, что на ее картинке короля из-за спин гвардейцев не было видно, а сами гвардейцы едва-едва кончики копий из-за обоза и пехоты высовывали. Впрочем, и пехоты было почти не видно, потому что Дагмарочка всюду в основном пыль намалевала, всю коричневую краску истратила и половину желтой.

— Неудивительно, что кол заработала, — пожала плечами Ленда. — Я глазами воображения вижу это произведение. И не стану говорить, с чем оно у меня, учитывая колористику, ассоциируется, а то еще меня тут кто-нибудь в антиморвацкости обвинит и… хм-м-м… поливании дерьмом национальных святынь.

— Замолчи, коза дурная. Картина отличалась реализмом и знанием дела. На что Дагмушка вежливо обратила внимание училки. В тот день наши отряды именно в таком строю стояли, за что знатоки очень хвалят Претокара. Да и пыль, поднятая искусством наших магов, немало помогла в победе. Однако училка запретила ей, соплячке, дерзить и сказала, что она оскорбляет величество, помещая короля сзади, откуда он может видеть не битву, а в лучшем случае конские яблоки. На что Дагмушка храбро возразила, что короли и прочие владыки к виду дерьма привычны, поскольку ежедневно в нем копаются, так как искусство правления чистым не назовешь.