Сюрпризом было, когда они меня из роддома пришли встречать. Федька у меня тогда ребенка отобрал, заявив, что я его не так держу. И мне еще учиться и учиться. Никогда не думала, что он может быть таким занудой. По его мнению я все делала не так. Начиная от того, что не так брала ребенка, заканчивая тем, что не так к груди прикладывала. Анюта уже смеялась над ним во весь голос. Ребенок орал и требовал еду, а Федя дискутировал о том, как нужно кормить.

— Может ты успокоишься? Мы уже с малышом нашли общий язык как есть, — не выдержала я.

— Ты не понимаешь…

— Федя. Может тебе успокоительного накапать? Ты мне дашь ребенка накормить?

— Так корми. А я прослежу.

— Пойду чай поставлю, — прыснула Анюта. — Все-таки сдается мне, он просто нашел повод на твою грудь позырить.

— Анюта, я боюсь, что…

Я его уже не слушала. Просто кормила ребенка. Вот этого стесняться точно не буду. А то с его разглагольствованиями малышу от голода плохо станет. За своими мыслями я не заметила, как Федя затих.

— Чего случилось? Или опять скажешь, что я чего-то не так делаю?

— Нет, все верно, — ответил он. Почесал затылок, отвернулся.

— Я смотрю, ты и кроватку собрал? Спасибо.

— И обработал. Все протер. Мы еще с Анютой все вещи перегладили.

— Спасибо.

— Ребят, а как малыша назвать решили? — в комнату вошла Анюта. Мы с Федей переглянулись.

— Я так и не придумала, как назвать, — честно ответила я. — Все время думала о нем, как о малыше.

— Не, ну такое имя для заграницы подошло бы. У нас не прокатит. Его же во дворе засмеют. Если еще вырастит дяденька под два метра, а его кличить будут малыш, то точно один смех, — возразила Анюта.

— Понятное дело, что так звать его не будут. Надо подумать.

— А как насчет Юры? — предложил Федя. — В честь Гагарина. Он смелым человеком был. В космос летал.

— Юра? А можно и Юрой. Юрий Федорович. Вроде звучит. Я ему отчеством имя своего отца запишу, — сказала я, разглядывая малыша, который все это время мирно жевал. В комнате стояла тишина, потом Анюта согнулась пополам от смеха. А я не могла понять почему. Чего такого странного я сказала? Потом до меня дошло. Я посмотрела на Федю. Он стоял красный как рак. Я же сама готова была рассмеяться. — Забавно вышло. Я ведь даже параллели не провела.

— Нормально все, — буркнул Федя.

Нормально. Не знаю, чтобы я без него делала. Потому что в первые дни от Феди была большая помощь. Я не знала, почему Юра плачет. Но подходил Федя и в его руках он тут же затихал. Все его движения были четко отработаны до автоматизма. Он не задумывался, что он делал, но при этом все получалось.

Август сменился сентябрем, который перешел в октябрь. Я крутилась как белка в колесе. Нужно было успевать и по дому что-то делать: хотя бы еду приготовить и вещи постирать, заодно приходилось и с малышом заниматься. Плюс еще ночные бдения около кроватки.

Несколько дней Юра только и делал, что капризничал. Ночью плохо спал. Я уже валилась с ног. Голова просто гудела от его постоянного хныканья. Я ходила с ним из угла в угол, стараясь, чтоб он успокоился. Федя зашел в комнату.

— Все никак?

— Нет. Не хочет спать и все тут, — покачала я головой. — Уложил девочек?

— Вроде улеглись. Давай я попробую? Может у меня уснет?

— Ничего, я еще держусь.