«Ми ми ми лашка. Он так вырос», – написала Макс.

«По прежнему писает родителям в кровать. Я его люблю», – ответила Бринн.

Макс нагнулась и заглянула под кровать. Куки яростно зарычал.

«Тебе хорошо, твоя собака не кусается».

«Зато я хожу по улицам и не понимаю, что мне говорят. Я три года учила мандаринский, но не могу и двух слов связать».

«Круто, наверное, взять перерыв после школы и путешествовать по миру?»

«Ага, и жить в микроскопической квартирке вместе с родителями и двумя младшими братьями, без друзей, без парней и без личной жизни в этом диком, странном городе. Думаю, мне сейчас хуже, чем тебе».

«На случай, если ты забыла: мой отец провел целый день в ТЮРЬМЕ, потому что дал взятку, чтобы меня приняли в колледж».

Наступила пауза, затем появилось три точки.

«Ты выиграла».

Макс ухмыльнулась и отправила снимок Куки с оскаленными зубами.

«Когда его отпустят? Как в телевизоре? Ты платишь залог, и человека отпускают домой?» – поинтересовалась Бринн.

Макс поставила три вопросительных знака и добавила: «Очевидно, да. Он только что пришел. Ссорятся с мамой».

«Семейный ужин будет?»

«А как же?»

«Скучаю по отварным протеинам и паровым овощам твоей мамы».

«Если бы могла выйти из квартиры, убежала бы куда глаза глядят. Кругом папарацци».

«Зато прославилась!»

Макс хрюкнула.

«Меня все ненавидят и считают чудовищем. Кто поверит, что я ничего не знала?»

В дверь постучали, и у Макс екнуло сердце. Мама открыла дверь, не дожидаясь ответа. Несмотря на катастрофу, она будто сошла с гребаного каталога.

– Привет, солнышко. Папа уже принял душ. Он проголодался, и мы собираемся ужинать. – Мать критически поморщилась, взглянув на пропотевший после тренировки спортивный костюм. – Ты тоже сходи в душ перед ужином.

Макс хотела, но теперь, когда ее поучали, как ребенка, не собиралась и близко подходить к ванной.

– Нет, давайте ужинать. Что ты заказала? Пожалуйста, скажи, что салат.

– Хватит уже, Макс, – опустила глаза Пейтон.

– Я пошутила.

Мать вздохнула и закрыла дверь.

Макс встала с кровати. Как заставить себя выйти на кухню и увидеть отца? Что ему сказать? Она весь день проигрывала в голове различные сценарии, убеждая себя, что все это ужасное недоразумение, хотя умом понимала, что нужно принять очевидное. В конце концов, ФБР незачем врать. Но это же папа. Он чувствовал себя обязанным познакомиться с ее друзьями и лишь после этого отпускал к ним домой. Готовил ей завтраки, всегда помогал с домашним заданием и, сгорая от стыда, читал унизительную, но трогательную лекцию о месячных и еще одну – о том, что заниматься сексом можно только с тем, кого любишь. Он признавался, что тоже экспериментировал с выпивкой и покуривал травку в старших классах, и хотя не поощрял такое поведение, но соглашался закрыть глаза на пиво или косячок, если Макс пообещает никогда не принимать таблетки. Никакие. Ни при каких обстоятельствах. Таблетки непредсказуемы, опасны, ужасны, и папа много раз требовал с нее клятву, что она никогда, ни за что не возьмет в рот таблетку неизвестного происхождения.

Не может быть, чтобы папа, который всегда твердил, что надо помогать людям, быть доброй и все такое, пошел и сделал что то незаконное. И не просто незаконное, а то, что разрушит ее жизнь и их отношения. Невозможно. Все эти годы именно мама сходила с ума с поступлением, советовала, по каким предметам пройти углубленные курсы и куда записаться волонтером, подавала идеи, как проявить лидерские качества.