Макс и Айзек молчали. Макс жевала безвкусную курицу.

– Значит, сижу я за столом, слушаю, как читает Салман Рушди: не каждый день такое услышишь, правда? – и не могу даже сосредоточиться на его словах из за этих безумных пионов, которые благоухают у меня под носом!

– Цветы? Летом? Поразительно! – сказала Макс, подняв голову от тарелки.

Отец подмигнул, но Макс сделала вид, что не заметила. Точно так же он подмигнул на прошлой неделе, когда она вынырнула из подземки в Финансовом районе и протянула ему бутылочку шоколадного «Ю ху».

– Гадость какая, – сказал он, открутил крышку и сделал большой глоток.

– Мерзость. Сплошная химия, – подхватила Макс и в несколько глотков опустошила бутылку.

– Рак в бутылке, – согласился Айзек, допив свою и подмигнув дочери. – Не говори маме.

– Понимаю, – кивнула Макс. – Некоторые мужчины изменяют своим женам с другими женщинами, а некоторые – с вредной едой.

Они проскочили в подземку и побежали к поезду, только что подъехавшему на станцию.

– Как прошла встреча? – спросила Макс, когда они сели.

– Все хорошо. Вот посмотри.

Он достал сложенный лист бумаги и разгладил на колене.

– Вот мой план. Что думаешь?

Айзек нашел три места для рыбалки, и они собирались разведать все три, но самые большие надежды он возлагал на первое: Белт Паркуэй Променад.

– У нас много дел на это лето, крошка, – сказал он чуть дрогнувшим голосом.

Макс шутливо ткнула его в плечо.

– Я же не навсегда уезжаю из дома. Просто в колледж. Я вернусь. Так легко ты от меня не избавишься.

Он печально улыбнулся:

– Знаю. И все же это начало твоей настоящей жизни. Взрослой жизни. Конечно, ты будешь приезжать в гости, только все уже будет по другому.

Макс посмотрела ему в глаза. Поезд несся в темноту, мигая лампочками дневного света.

– Ты плачешь, папочка? Я буду в каком то часе езды! Ты сможешь приехать ко мне когда захочешь.

– Я просто… горжусь тобой. Тем, какая ты выросла. Тебе очень понравится в колледже. Я знаю, ты сомневалась в своем выборе, но Принстон просто невероятен! Ты получишь все, о чем только можно мечтать.

– Да, я тоже так думаю. Я переписывалась с девочкой со второго курса, которая сейчас проходит «Введение в цифровое искусство и культуру»: она говорит, что это потрясающе интересно. Она занимается анализом женственности в цифровую эпоху, изучая аккаунты в Инстаграме. Круто, да?

– Невероятно. Уверен, тебе там понравится. Не будет больше никаких школьных глупостей, кто кого пригласил или не пригласил на вечеринку, и подобной чепухи. Ты встретишь много удивительных людей разного происхождения, воспитания, образа мыслей… – Он вздохнул. – Я бы с радостью пережил все это снова.

– Прекрати, папа! Сессии, экзамены, бессонные ночи над учебниками? Ты шутишь!

– Нисколечко.

– Что, так ужасно быть старым?

Отец рассмеялся.

– В плане обучения – да. Здорово, конечно, когда никто тебе не указывает: иди куда хочешь, делай что хочешь, – но за первый семестр первого курса я узнал больше, чем за двадцать пять лет после колледжа. Конечно, ты можешь читать, заниматься самообразованием и расти в профессиональном плане, только… как бы это объяснить… Учеба ради учебы: ради чистого удовольствия от получения знаний, – такого со мной больше не случалось. – Он пожал плечами. – Может, это мое личное ощущение, но думаю, многие мои и мамины друзья подписались бы под этими словами.