— Я была удивлена, узнав, что генерал Флеминг гостит у вас, — проходя в кабинет, сказала Дебора.

— Меня тоже удивляет, что вы вернулись навестить Стеннардов.

Генерал сидел около окна с пледом на коленях. С тех пор, как Дебора видела его последний раз, генерал очень постарел. Он протянул Деборе сухую, слегка дрожавшую руку и улыбнулся. И эта улыбка была настолько теплой и сердечной, что Дебора сразу успокоилась. Генерал поднялся, и она поддерживала его, пока они шли в столовую.

— Итак, дорогая, — пропыхтел генерал, усаживаясь за стол. — Вы, конечно, не ожидали увидеть меня вновь в этом уголке Англии. Молодой Гонт пригласил меня…

Она не находила сэра Рэнделла молодым. Конечно, он не был стариком, хотя и выглядел много старше своих лет. Это был полный сил энергичный мужчина около тридцати. Однако в нем отсутствовало человеческое тепло, во всяком случае, он не проявлял его.

— Мы знаем друг друга много лет, — продолжил генерал Флеминг, поэтому-то Эдвин и снял Тофт-Уоррен.

— И вот что из этого вышло, — вмешался Гонт.

— Но, мой дорогой мальчик, почему вы вините в этом себя? — генерал повернулся к Деборе. — Проблема этого молодого человека состоит в том, что он пытается всю ответственность взять на себя. Он слишком суров по отношению к себе.

Гонт уставился в свою тарелку.

— Что бы вы ни решили сделать в память усопших, можете быть уверены, что в ваше отсутствие я обо всем позабочусь. Ведь вы оба скоро опять уедете…

— Я еще потревожу вас день, самое большее два, — заметил генерал Флеминг.

Они оба посмотрели на Дебору. И вдруг Деборе пришла в голову мысль, что и здесь, как и в Стеннард-Прайори, ждут ее ответа.

— Я… возможно, я задержусь здесь дольше, чем предполагала.

— Понимаю, — ответил Гонт.

После обеда он предложил:

— Кофе я пришлю вам в кабинет и оставлю одних на столько времени, сколько вам понадобится.

— В половине четвертого за мной прибудет экипаж из Стеннард-Прайори, — сказала Дебора.

— Но я надеялся сам отвезти вас…

— Леди Стеннард настояла на этом.

Сэр Рэнделл молча проводил генерала и Дебору в кабинет и оставил одних.

Генерал Флеминг и Дебора обсудили все детали их пожертвования церкви в память о Беатрис и Эдвине. Плед, которым генерал вновь укутал колени, упал, и Дебора наклонилась, чтобы поднять его.

— Как холодно в этом доме, — заметила она.

— Это ноют мои старые кости, дом здесь ни при чем.

— А я считаю, что в этом доме мрачно и безжизненно, — продолжала настаивать на своем Дебора.

— Просто здесь давно уже отсутствует женская теплота.

— А у сэра Рэнделла никогда не появлялось желания вновь жениться? — беспечно поинтересовалась Дебора. — Или ни одна из молодых женщин не пожелала ввергнуть себя в эту… атмосферу?

— Что вы имеете в виду?

— Это холодный дом, — повторила Дебора, — и таким он будет всегда.

— Неправда. Так было не всегда, и так не будет в дальнейшем. Рэнделл сам виноват в этом. Он замкнулся в себе и работает, как одержимый, так что у него нет времени думать ни о чем другом — чертовски неправильно, как мне кажется. Ему нужен кто-то, кто вернет его к жизни и наполнит его дом теплом.

— И никто не пытался это сделать?

— Не имею представления. Мы давно потеряли друг друга из виду и не встречались, пока не произошло это страшное несчастье. Однако он, кажется, не изменился.