— Так вот, почтенный Исаак, — не окажете ли вы нам величайшую услугу, не одолжите ли ваш безмен?

— Одолжить? — затрясся ростовщик. — Господин губернатор, вы хотите взять у меня безмен?

— На один день! — вмешался профессор. — Только на один день, Исаак! Мы вам вернем ваш безмен!

— Но ведь это хрупкий прибор, сударь, — залепетал Исаак Хаккабут. — В такие морозы пружина может лопнуть…

— Экая скотина! — вспылил Пальмирен Розет.

— И потом вы, пожалуй, будете взвешивать слишком большую тяжесть?

— Ты что же думаешь, Эфраим, — спросил Бен-Зуф, — что мы повесим на него гору?

— Больше чем гору! — заявил Пальмирен Розет. — Мы хотим взвесить Галлию.

— Пощадите! — взмолился Исаак, чьи жалобы клонились к вполне понятной цели.

Тут снова вмешался капитан Сервадак.

— Любезный Хаккабут, — сказал он, — нам нужно взвесить всего-навсего один килограмм.

— Боже милостивый, целый килограмм!

— И притом эта гиря будет весить гораздо меньше, благодаря меньшей силе притяжения Галлии. Так что вам нечего бояться за безмен.

— Конечно… господин губернатор… — ответил Исаак, — но одолжить… одолжить!

— Раз вы не хотите дать в долг, продайте его нам, — предложил граф Тимашев.

— Продать? — воскликнул Исаак Хаккабут. — Продать мой безмен? Да если я его продам, на чем же мне вешать мои товары? У меня нет весов! У меня только один этот маленький прибор, очень хрупкий, очень точный, и вы хотите отнять его у меня!

Бен-Зуф понять не мог, как это его капитан до сих пор не задушил мерзкого упрямца. Но Гектор Сервадак, по правде сказать, от души забавлялся, пробуя воздействовать на Исаака всеми возможными способами убеждения.

— Ну, почтенный Исаак, — сказал он без всякого раздражения, — я вижу, что вы не согласны одолжить нам безмен.

— Увы! это невозможно, господин губернатор.

— А продать?

— Продать? О, ни за что на свете!

— В таком случае не хотите ли дать его нам напрокат?

Глаза Исаака Хаккабута загорелись как уголья.

— Вы возместите мне убыток в случае поломки безмена? — спросил он, оживляясь.

— Да.

— И дадите залог, который останется у меня, если безмен испортится?

— Да.

— Сколько же?

— Я дам сто франков залога за безмен, не стоящий и двадцати. Этого достаточно?..

— Едва ли… господин губернатор… ведь этот безмен, так сказать, единственный в нашем новом мире! А скажите-ка, — прибавил он, — я получу эти сто франков золотом?

— Золотом.

— И вы бы хотели взять напрокат безмен, без которого я совершенно не могу обойтись, взять напрокат на целый день?

— На один день.

— А плата за прокат?

— Двадцать франков, — ответил граф Тимашев. — Это вам подходит?

— Увы!.. сила на вашей стороне! — прошептал Исаак Хаккабут, молитвенно складывая руки. — Приходится покориться!

Торг был заключен и, по-видимому, к величайшему удовлетворению Исаака. Двадцать франков за прокат да сто франков залогу, и все это звонкой монетой, французской или русской! Кто, кто, а Исаак Хаккабут не продал бы права первородства за чечевичную похлебку, разве только чечевица была бы из жемчуга.