Следовательно, вес Галлии был меньше веса земного шара на четыре секстильона семьсот восемьдесят восемь квинтильонов пятьсот шестьдесят шесть квадрильонов пятьсот сорок триллионов килограммов.

— Да сколько же тогда весит Земля? — спросил Бен-Зуф, совершенно сбитый с толку этими астрономическими цифрами.

— А ты представляешь себе, что такое миллиард? — усмехнулся капитан Сервадак.

— Смутно, господин капитан.

— Так знай же, что с рождества Христова не прошло еще и миллиарда минут, и если бы ты в то время задолжал миллиард, то, отдавая по франку в минуту, ты до сих пор бы еще не расплатился.

— По франку в минуту! — воскликнул Бен-Зуф. — Да я бы за четверть часа разорился дотла. Ну, а все-таки, сколько же весит Земля?

— Пять тысяч восемьсот семьдесят пять секстильонов килограммов, — ответил лейтенант Прокофьев, — то есть двадцатипятизначное число.

— А Луна?

— Семьдесят два секстильона килограммов.

— Только-то? — удивился Бен-Зуф. — Ну, а Солнце?

— Два нонильона, — отвечал профессор, — число, выражаемое тридцатью одной цифрой.

— Два нонильона! — воскликнул Бен-Зуф. — Не может быть! Уж нескольких-то граммов, наверно, не хватает?

Пальмирен Розет метнул на Бен-Зуфа сердитый взгляд.

— Значит, — заключил капитан Сервадак, — всякий предмет весит на поверхности Галлии в семь раз меньше, чем на поверхности Земли.

— Да, — подтвердил профессор, — и вследствие этого наша мускульная сила возросла в семь раз. Грузчик, способный поднять на Земле сто килограммов, здесь, на Галлии, поднял бы семьсот.

— Так вот почему мы прыгаем в семь раз выше! — догадался Бен-Зуф.

— Без сомнения, — ответил лейтенант Прокофьев, — а если бы масса Галлии была меньше, вы бы прыгали еще выше, Бен-Зуф.

— Перескочили бы даже через Монмартрский холмик, — прибавил профессор, подмигнув, чтобы вывести Бен-Зуфа из себя.

— А какова сила тяжести на других планетах? — спросил Гектор Сервадак.

— Неужели вы забыли? — возмутился профессор. — Недаром вы всегда были плохим учеником.

— Признаюсь, к стыду своему, что забыл! — сказал капитан Сервадак.

— Так вот! Если принять силу тяжести на Земле за единицу, то на Луне она равняется шестнадцати сотым, на Юпитере — двум целым сорока пяти сотым, на Марсе — пяти десятым, на Меркурии — одной, целой пятнадцати сотым, на Венере — девяноста двум сотым, почти столько же, сколько на Земле, на Солнце — двум целым сорока пяти сотым. Там один земной килограмм весит двадцать восемь килограммов!

— Поэтому, — добавил лейтенант Прокофьев, — если человек упадет на Солнце, то подняться он может лишь с огромным трудом, а пушечное ядро пролетит там не больше нескольких десятков метров.

— На таком поле битвы трусам раздолье! — заметил Бен-Зуф.

— Вовсе нет, — возразил капитан Сервадак, — ведь они будут так тяжелы, что не смогут удрать!

— Экая досада, что Галлия не оказалась еще меньше, — заявил Бен-Зуф.