— Вам нужен кабинет, дорогой профессор? — спросил тот.

— Да, капитан, такой кабинет, где я мог бы работать, не опасаясь назойливых посетителей.

— Мы подыщем вам уголок, — заверил его Гектор Сервадак. — Не взыщите, если кабинет будет не достаточно комфортабельным, зато вы сможете там уединиться и спокойно работать.

— Я большего и не требую.

— Итак, решено.

Видя, что Пальмирен Розет находится в довольно сносном расположении духа, капитан отважился задать ему вопрос насчет его прежних вычислений, вопрос, которому он придавал особенное значение.

— Дорогой профессор, — сказал он, когда Пальмирен Розет собирался уже уходить, — я хочу вас кое о чем спросить.

— Спрашивайте.

— Ваши вычисления, касающиеся периода обращения Галлии вокруг Солнца, разумеется, совершенно правильны, — продолжал капитан Сервадак. — Но ведь, не правда ли, если движение вашей кометы замедлится или ускорится хотя бы на полминуты, она никогда не встретится с Землей в данной точке эклиптики…

— Так что же?

— А вот что, дорогой профессор, не следует ли проверить точность ваших вычислений?

— Это бесполезно.

— Лейтенант Прокофьев охотно помог бы вам в этой важной работе.

— Мне не нужно помощников, — резко возразил Пальмирен Розет, задетый за живое.

— Однако…

— Я никогда не ошибаюсь, капитан Сервадак, и ваша настойчивость неуместна.

— Черт возьми, дорогой профессор, — воскликнул Гектор Сервадак, — вы не очень-то любезны с вашими товарищами…

Но он тут же осекся: Пальмирена Розета не стоило раздражать, — он еще мог пригодиться.

— Капитан Сервадак, — сухо ответил профессор, — я не стану проверять свои вычисления, ибо они абсолютно точны. Но должен вам сообщить, что, досконально изучив Галлию, я намерен приступить теперь к изучению Нерины, ее сателлита.

— Вот это действительно как нельзя более своевременно, — с серьезным видом отозвался капитан Сервадак. — Однако я полагал, что Нерина одна из малых планет и ее элементы уже известны земным астрономам.

Профессор метнул на капитана Сервадака свирепый взгляд, точно тот усомнился в полезности его труда. Затем заговорил с горячностью.

— Капитан Сервадак, если земные астрономы и наблюдали Нерину и даже определили ее среднее суточное движение, ее годовой период обращения, среднее расстояние от Солнца, ее эксцентриситет, долготу ее перигелия, долготу восходящего узла, наклон ее орбиты, — все это необходимо определить заново, ибо Нерина теперь уже не малая планета, а спутник Галлии. Она является нашей луной, и я желаю изучать ее как Луну! Я не вижу причины, почему галлийцы должны знать меньше о галлийской луне, чем знают жители Земли о своей луне.

Надо было слышать, каким тоном произнес Пальмирен Розет «жители Земли». С каким презрением он говорил теперь о родной планете!

— Капитан Сервадак, — заявил он, — я заканчиваю наш разговор тем же, с чего начал, — просьбой предоставить мне отдельный кабинет…

— Мы позаботимся об этом, дорогой профессор…

— О, я не тороплюсь, — отвечал Пальмирен Розет, — лишь бы он был готов через час…

Для этого понадобилось целых три часа, и Пальмирена Розета устроили, наконец, в одной из ниш, где уместились его письменный стол и кресло. В последующие дни, несмотря на лютый мороз, он неоднократно подымался в верхний зал, чтобы наблюдать различные фазы Нерины.