Не успела Рита поведать о своем путешествии операм районного угрозыска, как в квартире появились люди посерьезнее. Федеральная служба безопасности. Причем не те же самые, что были в прошлый раз, а гораздо компетентнее — в звании до полковника включительно.

Полковник, впрочем, был только один — суровый и недоверчивый, как святой апостол Фома. Он даже выражался почти теми же словами — мол, пока не вложу персты в кровавые раны, не поверю ни в каких пришельцев. Только на языке его конторы это звучало менее поэтически.

— Это все твои слова, — рычал он на Маргариту, с которой все остальные обращались, в общем, вежливо. — А где доказательства? Где доказательства, я спрашиваю?! Может, ты сама все это придумала, сговорилась с друзьями и родичами, а теперь морочишь голову серьезным людям.

Заикаясь и чуть не плача, Рита пыталась что-то ему ответить, но полковник ответов не слушал и продолжал наезжать на девушку, как на шпиона, подлежащего «экстренному потрошению».

Это был его обычный метод допроса. Первым делом надо ошеломить противника и заставить его оправдываться — так легче уличить его во лжи, заставить его путаться и ошибаться.

Но Рита не путалась и не ошибалась, и уличить во лжи ее никак не удавалось — но полковник все равно ей не верил.

Его не убеждали даже заключения экспертов по поводу пятен крови на крыше — ведь из них явствовало только, что «исследуемое вещество предположительно является кровью, принадлежность которой стандартными методами установить не удалось». А результаты медицинского обследования людей, пораженных из неизвестного оружия, были еще более неубедительны.

Официальное заключение медиков по поводу парализованных милиционеров гласило: «длительная потеря сознания по неизвестной причине». В обморок со страху упали — вот и причина. А падая, ударились головой — поэтому и провалялись несколько часов.

Специалисты затруднялись даже точно сказать, что это было — обморок, кома или сон. Врачи скорой помощи не особенно углублялись в эту проблему, озабоченные своей главной целью — спасением людей. А к тому времени, когда милиционеры попали в руки серьезных специалистов с докторскими степенями, было уже поздно. Парализованные полностью пришли в себя, и запоздалое глубокое обследование не дало никаких результатов.

Теперь, правда, забрезжила надежда. Чекисты привезли обладателей докторских степеней с собой, и те сразу набросились на лежащего неподвижно Анатолия и на бабушку, которая имела неосторожность сообщить, что пришельцы вкололи ей какое-то свое лекарство.

Однако Анатолий уже начинал пробуждаться, а лекарство в бабушкином организме за два часа рассосалось до такой степени, что никакими средствами обнаружить его не удалось.

Так что у московского чекиста были все основания для скептицизма. Правда, с каждым десантом пришельцев в городе множилось число свидетелей — но как раз свидетелям компетентные товарищи верили меньше всего.

Свидетели могли все это придумать, чтобы попасть в газеты и на телевидение. Им могло почудиться, приглючиться и померещиться. Их могли подкупить мистификаторы, которые решили поставить город на уши. Версий было сколько угодно и предположение о контакте с настоящими пришельцами значилось в этом списке отнюдь не на первом месте.

Правда кое-какие меры для поимки предполагаемых пришельцев, мистификаторов или хулиганов, которые в бутафорских одеяниях спускаются с крыш по веревкам, пугая мирных граждан, все-таки были предприняты. Например, семью Караваевых обрадовали сообщением, что у них в доме теперь будет засада.

В квартире у Евгения Оскаровича Неустроева тоже устроилась команда оперативников. Раз пришельцы вернули домой Риту Караваеву, то не исключено, что с учителем биологии они поступят точно так же.

Правда, Рита утверждала, что Неустроев собирается жениться на инопланетянке и остаться с меломанами навсегда, но слушать бредни девчонки, которая органически неспособна вести себя серьезно, компетентные товарищи считали ниже своего достоинства.