— Это ничего не изменит. Нам приказано доставить тебя в Ми Ла Ман. Интересы цивилизации выше интересов личности.

— Значит у меня нет выбора? — произнес Неустроев без всяких эмоций и даже сам удивился своему спокойствию.

— У тебя есть выбор. Мне поручили узнать, какое вознаграждение тебя устроит.

— Ты сказала — любое?

— В пределах разумного.

— В пределах разумного — это уже не любое. Что если я попрошу у вас космический корабль?

Эта мысль пришла ему в голову совершенно неожиданно и показалась настолько здоровой, что Неустроев сразу озвучил ее.

Услышав это, Ли Май Лим встрепенулась и, прошептав: «Прости меня пожалуйста, я скоро вернусь», — не одеваясь, выбежала из каюты.

Вернулась она не очень скоро, зато с добрыми вестями.

— Капитан клянется честью, что когда в скоплении Ми Ла Ман родится сто двадцать восьмой носитель гена бесстрашия, ты получишь «Лилию Зари», а если она к тому времени погибнет в боях, то любой другой однотипный корабль.

— Стоп! — воскликнул Неустроев, уловив в этой фразе одну тревожную деталь. — Ты хочешь сказать, что этот корабль может погибнуть в бою? Даже теперь, со мной на борту? Так?

— Нет, — солгала Ли Май Лим, понимая, что если она скажет правду, будет только хуже. — Мы доставим тебя в Ми Ла Ман безопасной дорогой.

Но Неустроев ей не поверил.

— Нет, я так не согласен, — заявил он. — Я готов провести с вами сколько угодно времени на орбите Земли, но лететь куда-то еще не согласен.

— Тебя не устраивает вознаграждение?

— Меня не устраивает перспектива погибнуть смертью храбрых в войне, которая меня не касается.

— Она может коснуться тебя и твоей планеты, причем очень скоро. Моторо-мотогалы тоже ищут ген бесстрашия, и мы опасаемся, что на «Лилию Зари» проник моторо-мотогальский шпион.

Тут Ли Май Лим сообразила, что сказала лишнее, но было уже поздно.

— Что?! Тут еще и шпионы? А диверсантов у вас нет? — воскликнул Неустроев так резко, что у Ли Май Лим привычно засосало под ложечкой. Она почувствовала, что ярость землянина вот-вот выплеснется наружу. — Короче так. Все было очень классно, особенно ты, но больше я здесь оставаться не хочу. Я требую немедленно вернуть меня на Землю!

— Это невозможно, — грустно ответила Ли Май Лим. — Мы уже третий день летим к точке рандеву. И капитан не станет нарушать приказ, что бы ты ни делал и ни говорил. Прости.

Ли Май Лим ожидала, что теперь-то уж точно землянин впадет в ярость и попыталась приласкать его, чтобы успокоить, но он высвободился из ее объятий и молча ушел в биоритмическую секцию. Когда Ли Май Лим попыталась пройти следом, оказалось, что Же Ни Йя заперся там, а поскольку это была не адаптационная камера, а обычная каюта, открыть секцию извне не представлялось возможным без смены режима безопасности всего корабля.

Миламаны традиционно ценили неприкосновенность частной жизни. И им оставалось только гадать, что означает эта странная реакция землянина, которую им еще не приходилось наблюдать.

А все объяснялось просто. У Неустроева началась тихая истерика, перетекающая в глубокую депрессию, а в такие моменты он никого не хотел видеть.

И уж тем более он не хотел видеть никого из тех, кто только что заявил о своей готовности держать его в плену и подвергать смертельной опасности в боевой обстановке.

Неустроев не хотел видеть даже Ли Май Лим, поскольку был уверен, что она ему врет. А значит, она такая же, как они все.

А Ли Май Лим тоже пребывала в панике, хотя это никак не отражалось на ее спокойном лице.