Он говорил с напущенной строгостью в голосе, а у самого текли слёзы по грязным от пыли, крови и закопчённым от порохового дыма щекам, оставляя на них после себя следы в виде чистых белых борозд. По всему было видно, что он чертовски рад нашему с Алёшкой неожиданному возвращению. Потом уже, когда мы почти дойдём до своей границы, Димка мне скажет об этом, о своей радости по поводу нашего возвращения и о своём страхе, когда остался один, уж больно ему не хотелось умирать в полном одиночестве, да ещё на чужой и далёкой земле.

— Так что же вы вернулись? — Повторил прапорщик вновь свой вопрос — Все расчёты и планы мои нарушили!

— Это, какие же твои планы мы нарушили? И по каким таким расчётам мы должны были уйти за двадцать километров. Ты нам что, мотоциклы подарил на прощанье? А потом с чего это ты так раскомандовался? У нас, вон, командир есть! — Кивая в мою сторону головой, радостно шутил Алёшка. Он был доволен, что с Дедом ничего не случилось, что тот жив и здоров, да и я радовался этому.

— Глупый он всё-таки наш Димыч. Тоже мне, Дед нашёлся? Да какой он Дед, словно ребёнок малый, ей богу! Ну что за вопрос тогда взрослого человека: «Зачем вернулись?» За чем надо, за тем и вернулись! Ну, разве могли мы оставить его одного в беде? Да я потом себе этого никогда бы не простил, и Алёшка тоже! Боевую задачу, конечно, выполнять надо. Так мы её выполнили — лабораторию разгромили. А коли вернуться домой всё равно невозможно, так зачем же друга в беде бросать? — Думал я, наблюдая одновременно за тем, как Седой аккуратно разрезал ножом верёвки, стягивавшие руки Димыча за спиной, и помог тому подняться с земли и встать на ноги. Затем майор осторожно ощупал всё тело прапорщика с ног до головы и с облегчением проговорил: «Слово «кажется» не говорю, потому что всё нормально, хотя я и не врач! Кости ног и рук целы, а это главное! Ребро, правда, одно сломано, а может и просто сильно ушиблено, но ничего страшного в этом нет. Синяки, так вообще мелочи жизни. Точно, командир? Как говорится, до свадьбы заживёт!»

Я осмотрелся и прислушался. Вокруг было тихо, если не считать шума горной реки. Нам следовало уходить, как можно скорее. Через некоторое время сюда должен был прилететь вертолёт, тогда нас точно накроют, а умирать всё-таки чертовски не хотелось, даже после успешно выполненного задания.

Еще одна ночь в пещере

Я взглянул на часы. Было почти восемь вечера. «Через полчаса, максимум через час сюда вернутся, ведь не могли же здесь оставить пленного прапорщика до утра? А почему через полчаса или час, а если через минуту? Не хотите через минуту, а? Так нельзя рассуждать, через полчаса, а как уже подлетают? То-то и оно, что надо быстро отсюда делать ноги, вот только куда бежать? Всем вопросам вопрос!» — такие мысли носились в моей голове, в то время, как Алексей осматривал Димку и обрабатывал раны. Пальцы на правой руке у прапорщика действительно выглядели не очень хорошо. Майор обильно смазал их йодом и после наложил повязку со специальной антисептической мазью.

— Идти сможешь? — спросил я Димыча.

— Постараюсь, всё равно ведь другого предложения нет, или у вас носилки припасены? Согласен, чтобы кто-нибудь на руках до самой границы донёс, — пошутил Дед.

— Ну, носилок у нас не имеется, а коли Димка шутить начал, значит, действительно всё в порядке, — решил я про себя, но вслух сказал, — ребята по коням! Быстро уходим. Сейчас сюда столько набежит и налетит специалистов всяких, что нас без оружия всех уломают, потому, как просто затопчут количеством.

— Командир! Я чего-то не понял, а кони-то где? — окончательно пришёл в себя прапорщик.