Итак, мне предстояло обогнуть лежавший на моём пути огромный валун, а уже потом выйти к тому камню, что являлся целью моего похода. Я стал обходить его, как внезапно лицом к лицу столкнулся с американским солдатом, который так же осторожно двигался в моём направлении. Вообще все в тот вечер и мы, и американцы играли в опасно смертельную игру. Здесь нужно было проявить не только своё умение и быстроту, но и незаурядные способности, если они у кого были. Слух, зрение, обоняние, осязание и, конечно, интуиция, пожалуй, играли главные роли в нынешнем предвечернем представлении, в котором каждый её участник был режиссёром. По внешнему виду солдата я сразу определил, что он из группы полковника Дентена. Камуфляж и оружие, оснащённое глушителем, и лёгкий респиратор, которого так не хватало мне, свидетельствовали о правильности моей догадки. Хотя мы оба были готовы к встрече с противником, то есть я с ним, а он со мной, но, тем не менее, наше столкновение лоб в лоб явилось полной неожиданностью и для него, и для меня. Я думаю, так происходит всегда. Вроде ждёшь, ждёшь, ждёшь и, когда ожидаемое событие вдруг наступает, то в конечном итоге оказывается, что оно действительно пришло неожиданно, упав как снег на голову. Приблизительно, таким образом, произошло и наше столкновение. Нет, никто не растерялся, ни он и ни я, но вздрогнуть от неожиданности ожидаемого каждому из нас пришлось. Теперь дело было за реакцией. У меня она оказалась быстрее, ненамного, на десятые доли секунды, но быстрее. А вот именно этих десятых долей мне и хватило для того, чтобы выйти из схватки победителем. Мой автомат находился за спиной, пистолет именно в этот миг смотрел дулом в землю, в правой руке я держал стилет. Американский спецназовец, увидев перед собой противника, который, по его мнению, уже должен был бы давно валяться связанным у них в палатке, собирался нажать на спусковой крючок и стреножить меня, ибо целился в ноги, помня о приказе взять русских живыми, но не успел осуществить свой замысел. Я опередил его. Мне удалось сделать короткий шаг ему навстречу, и левой рукой, в которой находился пистолет, отвести ствол его автоматической винтовки в сторону. После этого кинжалом я нанёс сокрушительный удар своему сопернику прямо в левую часть его грудной клетки, снизу вверх, точно под рёбра, а не между ними, наколов сердце противника на свой острый трёхгранный клинок. Он не издал ни малейшего звука, а начал только заваливаться на меня. Я подхватил тело убитого врага и, перехватив его левой рукой за шею, осторожно стал укладывать на землю. Мне нужно было это сделать очень аккуратно, чтобы ни один камешек не заскрипел бы и не зашуршал бы под тяжестью поверженного врага, ибо вполне вероятно, что солдат из группы «Дельта» мог быть не один, да и наверняка он действовал с напарником. Я только успел подумать об этом, вытаскивая из груди убитого нож, как на меня сзади кто-то навалился, причём нападавший был весьма тяжёл. Раздумывать особо не приходилось. Ловким приёмом, отработанным в спортзале и там же доведённым до автоматизма, я захватил этого «некто» напавшего за предплечье, потянул на себя и перебросил того через голову. Очередной противник мешком рухнул на землю, а сзади послышался тихий весёлый голос: «Лихо ты, командир, мертвяков через себя бросаешь, прямо, словно манекенов на тренировке!» Я мгновенно обернулся и увидел своего друга Димку Сокольникова, который стоял, прислонившись спиной к валуну, и весело, во весь рот, улыбался. Прапорщик подошёл во время. Передо мной лежало тело ещё одного американского спецназовца, но в этот раз с ножом в спине.