— A y вас есть основания для того, чтобы предъявлять Павлову подобные обвинения?

Начальник Управления особых отделов пытался поймать взгляд Мехлиса, но тот отвернулся.

— Мы обязаны всесторонне ставить вопросы, — неуверенно произнес бригадный комиссар.

Мехлис перевел обсуждение в политическую плоскость:

— Товарищи, мы должны подумать над тем, как объяснить партии, народу, да и всему миру, почему Красная Армия отступает».

Как вы догадались, бригадный комиссар — это Михеев. Только снова путают звание. Он был майором госбезопасности.

* * *

После сдачи должности Михеев в четыре часа утра выехал из Москвы в Бровары (под Киевом), в штаб Юго-Западного фронта. Его сопровождали заместитель и адъютант.

А 22 июля 1941 г. состоялся суд. В ноль часов двадцать минут председательствующий армвоенюрист В.В. Ульрих открыл судебное заседание и объявил, что подлежит рассмотрению дело по обвинению бывшего командующего Западным фронтом — генерала армии Павлова Дмитрия Григорьевича, бывшего начальника штаба Западного фронта — генерал-майора Климовских Владимира Ефимовича — обоих в преступлениях, предусмотренных ст. 63–2 и 76 УК БССР; бывшего начальника связи штаба Западного фронта — генерал-майора Григорьева Андрея Терентьевича и бывшего командующего 4-й армией — генерал-майора Коробкова Александра Андреевича, — обоих в преступлении, предусмотренном ст. 180 п.»6» УК БССР. И Павлов сразу же отказывается от тех показаний, которые выбил из него Комаров:

— Предъявленное мне обвинение понятно. Виновным себя в участии в антисоветском военном заговоре не признаю. Участником антисоветской заговорщической организации я никогда не был.

Я признаю себя виновным в том, что не успел проверить выполнение командующим 4-й армией Коробковым моего приказа об эвакуации войск из Бреста. Еще в начале июня месяца я отдал приказ о выводе частей из Бреста в лагеря. Коробков же моего приказа не выполнил, в результате чего три дивизии при выходе из города были разгромлены противником.

Я признаю себя виновным в том, что директиву Генерального штаба РККА я понял по-своему и не ввел ее в действие заранее, то есть до наступления противника. Я знал, что противник вот-вот выступит, но из Москвы меня уверили, что все в порядке, и мне было приказано быть спокойным и не паниковать. Фамилию, кто мне это говорил, назвать не могу».

Следует отметить, что, как и следствие, суд был скорым. Уже в З часа двадцать минут был оглашен приговор. Генералов лишили званий и наград и приговорили к высшей мере наказания — расстрелу с конфискацией всего лично им принадлежащего имущества.

Пройдет более пятнадцати лет, и 31 июля 1957 г. Военной коллегией Верховного Суда СССР будут рассмотрены заключения Генерального прокурора СССР в отношении Павлова, Климовских, Григорьева, Коробкова и Клича (генерал-майор, начальник артиллерии). С доводами заключений Генерального прокурора СССР Военная коллегия будет согласна: «Прорыв гитлеровских войск на фронте обороны Западного Особого военного округа произошел в силу неблагоприятно сложившейся для советских войск оперативно-тактической обстановки и не может быть инкриминирован Павлову и другим осужденным как воинские преступления, поскольку это произошло по независящим от них причинам».

Приказом министра обороны СССР Маршала Советского Союза Г. К. Жукова № 01 907 от 15 августа 1957 г. отменен приказ НКО от 28 июня 1941 г., которым был объявлен приговор по делу Павлова и других.

Однако обратимся к биографической справке о Павлове в 6-м томе Советской военной энциклопедии, изданном в 1978 году, где написано следующее:

«В сложных условиях начального периода войны, не имея регулярных и точных сведений о ходе боев, состоянии своих войск, Павлов не сумел проявить должной твердости и инициативы в управлении войсками фронта».