Договорившись, что завтра надо будет зайти на примерку, а послезавтра, возможно – уже за мундиром, я счел свои дела на сегодня почти завершенными – оставалось только поужинать. На вопрос, где тут кормят, оперативный сказал, что ужин будет доставлен в мои апартаменты по первому требованию, что возбудило во мне нехорошие подозрения.

    – А что, личный состав базы всегда питается там? – поинтересовался я. – Вон у вас на стене распорядок, там написано, что ужин в двадцать тридцать. Сейчас двадцать двадцать, так что куда мне идти?

    Столовая, под которую был задействован холл «дворца», оказалась столь же неуютной, как и остальные помещения. Но зато кормили там здорово, я с трудом превозмог искушение не отказаться от третьей порции лосося… Так что не все плохо, подумал я, с некоторым трудом направляя свой обожравшийся после недельной сухомятки организм на второй этаж.

    Весь следующий день я провозился с «Кошкой». Затолкать в фюзеляж аппаратуру радиоуправления и подключить ее получилось быстро, но сразу встал вопрос – а куда девать оператора? Кошачий фюзеляж имел ширину всего метр под центропланом, а на уровне пилотского места еще меньше. Причем даже на этом месте обзора прямо вниз не имелось… Пришлось извращаться. Пилотское кресло было обрезано по ширине и сдвинуто на дециметр влево. Штурвал тоже удалось переместить, а вот педали – нет. Так что посадка получилась как в горбатом «Запорожце», то есть ногами вправо… А правее пилота и чуть сзади него было оборудовано лежачее место оператора. Прямо под его мордой в полу был сделан застекленный вырез, и часть носовой обшивки тоже заменили стеклом. Ближе к вечеру я слетал посмотреть, что получилось. Перекошенная посадка особых проблем не создавала, наблюдатель тоже остался в целом доволен… Так что завтра – за мундиром, и во Владик, «Гера» с охраной уже там.

    Изготовление канцлерской амуниции я специально провел вдали от Питера – а то Гоша наверняка стал бы утверждать, что так не положено. Но я посмотрел, в каком виде предшествующий канцлер Горчаков разгуливал по Берлину на одноименном конгрессе… Да лучше уж кольцо в нос и боевую раскраску туземного короля из Новой Гвинеи! А тут народ сначала на периферии привыкнет, во что я одет, тогда и в столицах особых вопросов не будет… На всякий случай я сочинил – один погон и одно голое плечо символизируют, что канцлер является и военной, и гражданской властью. Про молнии в петлицах и сочинять ничего не надо было – такие символы означали у нас в Георгиевске допуск к электроустановкам до двадцати киловольт. Про фуражку Гоша уже пенял мне, что я, мол, зря шастаю по приемам в пилотке, типа, не положено… Ладно, фуражка даже лучше в том смысле, что в дождь очки не забрызгивает, особенно если тулья высокая. Что бы еще про дубовые листья придумать? Символ насаждения чего-нибудь прогрессивного, наверное… или посажения оного? Ладно, потом разберемся. И портной вроде как успевает в срок, а ведь поначалу что-то говорил мне насчет нескольких дней и примерок. Но, услышав от меня встречный вопрос «вы таки думаете, что канцлеру будет нужен всего один мундир за всю его и вашу долгую жизнь?» – проникся и начал творить.

    Так что сразу по окончании возни с кошачьей кабиной я получил этот мундир, повертелся в нем перед зеркалом и погрузился в «Пересвет», который должен был доставить мою персону во Владик.