– Охрана уменьшена, но количество пулеметов увеличено, все сосредоточено в одном броневагоне, в состав поезда введен наш малый тепловоз, – перечислил Гоша. – Приманка?

    – А как же. Должны же хунгузы наконец наш поезд разграбить, а то под каким предлогом туда твой отряд перегонять? В этом поезде, кроме проволоки, которой, кстати, там почти и нет, едет твой личный мебельный сервиз, то есть тьфу, гарнитур.

    – Откуда он взялся?

    – А я знаю? Третий месяц в Приемном парке валяется, небось, подарил кто-нибудь.

    – Замечательно, сервизов мне последнее время тоже многовато наприподнесли, положим туда пару, – улыбнулся Гоша, – а то вдруг этим хунгузам мебель слишком тяжелой покажется? Вот только смысла введения в этот эшелон нашего тепловоза я пока не понимаю.

    – Он бронированный – раз, и у него автоматическая сцепка – два. В случае чего он ее просто расцепляет, поезд остается китайцам, а тепловоз, вагон и паровоз, даже если его повредят, едут дальше. Опять же, все равно пора их потихоньку туда перегонять…

    – Ладно, а теперь не скажешь ли мне, что это за пулеметные тачанки? Богаевский пишет, что завершено формирование двух эскадронов, проведены учения… Я в недоумении посмотрел на Гошу.

    – Ты же изучал историю Гражданской войны, – напомнил я, – неужели не читал про Махно?

    – Читал, но не очень подробно, все-таки не ключевой персонаж…

    – Ну так он и изобрел эти самые тачанки. Просто пролетка с пулеметом, вот и все. Очень эффективное оружие конницы, хоть при отходе, хоть в наступлении.

    – На «Оку» тот же пулемет поставить будет хуже?

    – Конечно. Во-первых, логистика не позволит еще и автомобили бензином снабжать, на самолеты и то впритык. Запчасти, опять же, да и мало у нас пока машин. Но главное – не надо нам в этой войне светить никакой механической бронетехники, пусть даже и на колесах. Так что стальной конь придет на смену крестьянской лошадке несколько позже. Зато сразу настоящий!

    – Да, и еще вот что у меня вызывает сомнения, – вспомнил Гоша, – то, что придумал Федоров, это все-таки ружье или пушка?

    – Гаагскую конвенцию вспомнил? – усмехнулся я. – Разумеется, ружье, у него же лафета нет. Где ты пушку без лафета видел?

    – А разрывные снаряды?

    – Зачем они по наземным целям, такие мелкие? Болванками стрелять будем. Так что не волнуйся, это просто ружье для охоты на мамонтов. Мы-то чем виноваты, если вместо них в Манчжурию японцы полезут? А вот когда придет пора пушки на самолеты ставить, тогда и подумаем, вплоть до начихания на этот высокогуманный документ. Но это в любом случае только после японской войны будет… Ладно, я, пожалуй, пошел.

    – Ты на узел связи? Тогда нашей эскадре передай от меня привет и наилучшие пожелания. Пока за границей обсуждают только путешествие наших двух яхт с танкером, про ракообразных никто ни сном, ни духом. По твоей линии нет сведений, что их заметили?

    – Никаких. Похоже, тьфу-тьфу, пока действительно удается держать в тайне их существование…

    Для должной успешности этого процесса, то есть удержания в тайне, предпринимались многие меры, в том числе и довольно затратные.