Меня в британской прессе всегда позиционировали как выродка и садиста, напрочь лишенного благородства и чести, а тут — на тебе, генерал Майкл Игл героически спасает чуть ли не все мировое правительство, в том числе премьера Британии, своего злейшего врага. Как-то не сходится, господа хорошие. Теперича уже не получится делать из меня воплощение зла.

Но не это главное. Каста высшей аристократии чем-то напоминает собой воровское общество, в ней тоже существуют свои жесткие «понятия», и за каждое неосторожное слово приходится отвечать. И не только репутацией, а порой даже жизнью. Я сознательно произнес: «к вашим услугам», вместо стандартной формулировки «чем могу служить». А этот вариант, произнесенный публично, определенным тоном и при определенных обстоятельствах, является не чем иным, как вызовом на дуэль. А вызов требует немедленного ответа. Отсутствие такового — потеря чести. Потеря чести для аристократа хуже смерти. Да, Бальфур может оправдаться тем, что я не принадлежу к его сословию и недостоин ответа, но осадочек останется в любом случае. Уверен, ему еще не раз аукнется.

Но не суть.

Возникла неловкая длинная пауза.

Артур Бальфур так и застыл с протянутой для рукопожатия дланью. На его вытянувшейся морде просматривалось дикое недоумение.

— Матерь божья… — охнул кто-то из журналистов.

Зашипели магниевые вспышки.

И тут один из телохранителей британского премьера вдруг вскинул револьвер. Прямо мне в лицо уставился черный срез ствола.

Вытащить пистолет из кобуры я не успевал. И уже, в который раз за свою жизнь, приготовился умереть. Но опять не сложилось.

— Остынь, мальчик! — рявкнул О’Брайн, закрыв меня собой и тоже направив оружие на британца. — Иначе своими глазами увидишь, какого цвета твои мозги.

Англичанин неуверенно покосился на своего премьера, но револьвер не опустил.

— Как это понимать? — очень спокойно поинтересовался Теодор Рузвельт у Бальфура.

— В чем дело? — неожиданно вспылил царь-батюшка.

— Вот именно, — нахмурился кайзер. — Или в ваших традициях убивать своих спасителей?

Взгляды остальных глав государств сошлись на британском премьер-министре.

Бальфур пришел в себя, наконец опустил протянутую руку и зло бросил своему телохранителю:

— Немедленно уберите оружие, — потом успокаивающе обратился к своим коллегам: — Простите, господа, это просто недоразумение… — опять повернулся ко мне и уже совершенно спокойно сказал: — Примите мою личную благодарность, генерал. Британия ценит мужество даже… — Премьер сделал паузу и тихо выдавил из себя: — Даже своих врагов. — После чего, гораздо тише, поинтересовался у меня: — Как мне расценивать ваши слова? Как вызов?

— Расценивайте как вам угодно, — машинально ответил я, почему-то не придав вопросу премьера особого значения. Ха, ну не будет же он драться со мной на дуэли?!

Бальфур молча кивнул и отошел в сторону.

Опередив коллег, первым ко мне шагнул император Николай Второй и схватил за руку.

— Вы герой, господин… — Русский царь запнулся и беспомощно оглянулся.

— Генерал Михаэль Игл, — добродушно улыбаясь, подсказал ему кайзер.

— Да-да, генерал Игл! — подхватил Николай. — Вы настоящий герой. Мы представляем вас к ордену Святогр Георгия за заслуги пред Российской империей!

— Он был не один… — ехидно вставил Вильгельм, показывая взглядом своему кузену на Клеопатру, — а с этой милой дамой. Он тоже внесла лепту в наше спасение.