— Милицией нас не запугать, — доверительно сообщил Федька. — У нас шеф, к вашему сведению, внук генерала!

— Н… н… ну и… что? — заикаясь, спросил Илларион Венедиктович, и сердце его кольнуло недоброе предчувствие, правда, неясное. — Если ваш главарь, как ты утверждаешь, внук генерала, так значит, вам всё дозволено?

— Само собой!

— Но вот я, предположим, тоже… — Илларион Венедиктович осекся, а Федьку немножко потрясло от смеха.

— Чего — тоже? Генерал, что ли? Нашли дурачка! — он гордо задрал свой курносый нос. — Генералы совсем не такими бывают. Будет вам генерал меня, Федьку, мороженым кормить! — И его опять немножечко потрясло от смеха. — Шеф наш ку-у-урит! У него и зажигалка есть! Заграничная! Говорит, что всех нас курить научит! — Он, можно сказать не пришёл, а прибежал в восторг. — И у каждого зажигалка будет! Вот как только начнем проводить операции… тогда и узнаете, кто я такой есть! Бандюга буду — во!

Илларион Венедиктович даже приложил руку к левой стороне груди: до того ныло сердце в недобром предчувствии.

— А как звать вашего шефа?

— Дурак я, что ли? — рассердился Федька. — Мне зажигалку получить охота, а не то, чтоб меня смертным боем лупили!

— Понимаешь, Фёдор… — Илларион Венедиктович понял, что напрямик действовать нельзя, требуется обходный маневр. — А вдруг шеф вас обманывает? У бандитов так частенько бывает. Может, он и не генеральский внук. Бросит он вас в случае опасности, а вас всех в милицию.

Федька с испуга попал указательным пальцем вместо носа в глаз, громко ойкнул, поморщился, прикрыл глаз ладошкой и неуверенно ответил:

— Тогда его смертным боем отлупить надо.

— Я знаю всех генералов в городе, всех их детей и внуков. Вашего как зовут?

— Раньше его Робкой-Пробкой звали, хотя у него волосы красивые. У меня вот кудряшки, а у него кудри и до самых плеч. Мне противно смотреть, а другим нравится. А когда он шефом себя выбрал, — тараторил Федька, — велел звать его… сейчас вспомню… Ро-бер-ти-ной! Ага, ага! Робертина, точно!

«Вот это новость для изобретателя „Чадомера“, — с оч-чень, оч-чень большой болью подумал Илларион Венедиктович. — Внук генерала, внук дорогого моего боевого друга — шеф банды, правда, банды сопляков, но всё-таки…»

— Что с вами? — испугался Федька.

— Огромное горе у меня; Фёдор, и ты можешь мне помочь… хотя бы немножечко…

Глава под номером ЧЕТЫРЕ (продолжение главы под номером два) и под названием

«Серж становится Сергеем Ивановичем,

или

«Не шпионь! Не шпионь! Не шпионь!»

Позвольте напомнить вам, уважаемые читатели, что глава под номером два заканчивалась тем, что Прэ Зидент попросил Сержа подойти к отцу, а тот упал в — обморок.

Очнулся Иван Варфоломеевич на диване, без пиджака и ботинок, рукава рубашки были высоко закатаны. Обнаружив всё это, он некоторое время ничего не понимал, ничего не помнил, лишь прислушивался к самому себе, вернее, к своему сердцу. И чем внимательнее и опасливее он как бы изучал своё состояние, тем более удивлялся: дышалось свободно, сердце билось ровно, только во всём теле была слабость да чуть-чуть ощущалась довольно тяжелая боль в голове, но и она вроде бы понемногу таяла.