В этом он признался одному из друзей Макса – пожалуй, самому важному из его друзей, не связанных с работой, – женщине по имени Элизабет Леммон.

Они познакомились весной 1922 года. Элизабет Леммон была на восемь лет младше Макса и отличалась от всех женщин, которых он когда-либо встречал. Она была воплощением его романтизированного девятнадцатым веком представления о женщине. Элизабет происходила из большой семьи, корни которой уходили в Вирджинию и Балтимор. Будучи младшей из восьми сестер, она не была ни изнеженной, ни капризной. Открытый душевный смех оживлял ее манеры врожденной аристократки. Она чувствовала себя одинаково комфортно и в обществе в Балтиморе, и в окружении семьи в их поместье Велбурн в Миддлбурге, штат Вирджиния. А еще она любила читать. В школе познакомилась с девочкой по имени Уоллис Ворфилд.[72]

«Уолли всегда “обожала” старших девочек и ходила за нами буквально как тень. Это было до того, как она решила, что хочет выйти замуж за короля», – вспоминала Элизабет.

Мисс Леммон дебютировала в Балтиморе, где стала известна как «вторая лучшая танцовщица» города. Девушка готовилась к карьере в опере и тренировала голос. Мать разрешила ей брать уроки пения, но при условии, что она никогда не будет выступать на публике. Впоследствии она обучала пению и танцам в престижной школе «Фокскрофт» в Миддлбурге. А в год, когда встретила Макса, была управляющей бейсбольной команды Вирджинии «Аппервиль».

Каждую весну мисс Леммон отправлялась на север, чтобы навестить друзей и родных в Плейнфилде, Нью-Джерси, а также посетить несколько концертов в Нью-Йорке. Во время своего путешествия в апреле 1922 года она встретила Макса и Луизу Перкинс. И перед тем как вернуться домой, однажды вечером зашла к ним попрощаться.

Максу всегда нравились блондинки. Он находил их исключительно женственными. И когда Элизабет Леммон в сером платье, оттеняющем золотистые кудри, шагнула в холл его дома, Макс был сражен. Тот вечер был наполнен теплом их беседы, хотя в основном они говорили об авторах, с которыми Максу приходилось работать. Она была образованной, но не сильно подкованной литературно. Обаятельной, но не требовательной. Луиза была уверена, что в ту ночь Макс снова влюбился, но не считала, что ей это как-то угрожает. Пыл Макса был похож на пыл героев древнегреческих мифов или жар романтической поэзии. Эта любовь была духовной, а не физической. Все, чего он хотел от Элизабет, – это возвести ее на пьедестал.

Мисс Леммон оставила после себя полупустую кремовую пачку «Pera» – нежных турецких сигарет, которые ей очень нравились. Когда Макс нашел их, тут же сел и написал письмо, начав его с ошибки в ее же имени:

«Дорогая мисс Лимон!

Когда после Вашего ухода я нашел забытые сигареты, захотел сохранить их на память. Но потом понял, что мне не нужно напоминание. Я вспомнил, как Вы говорили, что хотите бросить курить, потому что сигареты этой марки больше не выпускают. И я подумал, что должен спасти вас от чувства горькой утраты, которое будет возникать всякий раз, когда вы не сможете закурить. Если это принесет вам облегчение – у вас всегда будут еще две сигареты. Если вы уже бросили и чувствуете себя так, как чувствовал и я, то надеюсь, что этот перерыв пробудит в вас чувство особой признательности, если с моей стороны это не слишком – надеяться на нее. Вкратце: эти сигареты дали мне шанс сказать вам что-нибудь, просто так и без особого повода. По правде говоря, я испытываю святой ужас от мысли, что вы посчитали меня достаточно малодушным, чтобы обидеться на то, что вы “не выносите моего вида”. Надеюсь, что это не так.

В следующем году, пожалуйста, вспомните это письмо и поблагодарите меня. А пока что я благодарю вас за то удовольствие, которое вы доставили мне и, я так понимаю, всем в округе тем, что посетили нас в этом году».