— Черт, — с досадой сказала Кира. — Ну ладно. Подожди меня тут.

— На лестнице? — разозлился Служкин, ловко выставляя ногу и не давая закрыть дверь. — Пятый класс для меня уже пройденный этап.

Кира помолчала, разглядывая его.

— Ладно, пройди. Но я тебя не приглашала. Смотри не пожалей.

— Не из жалостливых… — проворчал Служкин, впираясь в прихожую.

— Ну, я объясняла тебе, в кино иду, — уйдя в комнату переодеваться, раздраженно сказала кому-то Кира.

В комнате послышался хруст дивана, щелканье ременной пряжки, и на порог вышел атлетически сложенный молодой человек с квадратными плечами.

— Этот, что ли, тут самый крутой? — оглядев Служкина, спросил он.

— Вернись и не лезь в бутылку! — одернула его Кира.

В лифте, взяв Служкина под руку, Кира насмешливо сказала:

— Ты, наверное, хочешь спросить, кто это был?

— Я и так знаю. Брат. Или сантехник.

— И как ты к этому относишься?

— Никак. — Служкин пожал плечами. — Атлет объелся котлет.

— Вообще-то он тебе соперник.

— Победила дружба.

Они спустились с крыльца и зашагали по мокрому асфальту. Недавно выпавший снег не удержался, растаял, а грязь замерзла. Газоны, по которым разворачивались легковушки в тесном дворе, превратились в барельефы, в черную фигурную лепнину. Студеная поздняя осень старчески слепла. Туманная морось покачивалась между высокими многоэтажками. С их крыш медузой обвисало рыхлое и дряблое небо.

— Если тебе все безразлично, давай вернемся, — сердито сказала Служкину Кира, памятуя атлета.

— Ты же сама хотела пойти этот фильм посмотреть. Билеты на руках, Будкин вечером нас встретит. Поздно оглобли поворачивать. И вообще, я же предупреждал, что не люблю американские боевики…

— А я вот люблю, и будь добр это стерпеть. Только в них и можно настоящего мужика увидеть.

Они успели приехать вовремя и даже не очень пострадали в автобусе. На щите перед кинотеатром был изображен летящий в звездном небе мотоцикл с голой девкой верхом. Гардероб в фойе не работал, вешалки торчали за барьером, как скелеты оленей. В зеркальном, музыкальном и разноцветно иллюминированном баре красивая продавщица торговала баночным пивом и сигаретами. По фойе слонялась толпа крепышей в расстегнутых пуховиках. Крепыши были с девушками; они, угрожающе глядя исподлобья, пили пиво, мяли банки и с грохотом бросали их в урны.

— Новое поколение выбирает опьянение… — бормотал, озираясь, Служкин. — Молодежь тянется к культуре: пришла узнать, чем отличается Тинторетто от «Амаретто»…

— Слушай, помолчи, — поморщилась Кира.

Но Служкин на всем скаку остановиться не мог. Они прошли в зал, сели, фильм начался, а Служкин все еще дребезжал:

— Многомиллионный город терроризирует маньяк-убийца, — подражая интонациям рекламного ролика, шептал он. — Полицейский-одиночка вступает в единоборство с бандой. Погони, схватки, каскад головокружительных трюков, настоящие мужчины и прекрасные женщины — все это в новом американском супербоевике «Мёртвые не потеют». В главных ролях — неподражаемые Реп Паренн и Хруст Реббер…

Сюжет фильма был замысловат. Злобный Маньяк крошил всех подряд, носясь на мотоцикле во главе Банды. Банда гнездилась на верхнем Этаже заброшенного небоскреба. Лестницы в нем были взорваны. К себе на Этаж Банда попадала, прыгая с разгона на мотоциклах с крыши соседнего, тоже заброшенного небоскреба.

— Это главная художественная находка авторов фильма, — прокомментировал ситуацию Служкин.