— Наши или ваши? — ехидно спросил Служкин.

Саша потерлась виском о его подбородок.

— Ваши хорошо поживают, — сообщил Служкин. — Развлекаются, чаруют, деньги делают. Вчера зашел к вашим и увидел у них под кроватью целый мешок пустых банок из-под пива — выбежал вон в слезах. Я тут недавно подсчет произвел: если мне не пить и не есть, а всю зарплату на машину откладывать, то я накоплю на «запор» через сто пятьдесят два года. А Наде, несмотря на весь ее меркантилизм, Будкин все равно не понравился даже со своим автопарком. Надя сказала, что он — хам.

— Твоя Надя — умная женщина, — согласилась Саша.

— А она говорит, что дура, потому что за меня замуж вышла.

— Ну и что, что Будкин хам. Я это знаю. Но сердцу не прикажешь.

— Все сохнешь? — серьезно, с сочувствием спросил Служкин. — Зря, Сашенька. Если для тебя на Будкине свет клином сошелся — так ведь клин-то клином и вышибают… Это большой намек.

— А я ему письмо написала…

— Угу. И я определен в почтовые голуби, — догадался Служкин.

— И это тоже… — смутилась Саша и достала из кармана сложенный вчетверо тетрадный листок. — Прочитай, пожалуйста, Витя… Мне очень важно знать твое мнение… Прочитай вслух.

Служкин хмыкнул, взял листочек из ее пальцев и развернул.

— «Я очень устала без тебя. Мне кажется, что наша ссора — недоразумение, случайность. Она возникла из пустяка. Если ты считаешь, что я виновата, то я согласна и прошу прощения. Ты мне очень дорог и нужен. Я тебя жду всегда. Приходи», — прочел Служкин.

Саша внимательно вслушивалась в звучание собственных слов.

— Лаконично и поэтично, — сказал Служкин, складывая листок и убирая в карман. — Дракула бы прослезился. Но не Будкин.

— Считаешь, это бесполезно? — вздохнув, печально спросила Саша и задумчиво добавила: — Но ведь надо же что-то делать… Хоть бы ты, Витя, запретил мне это… Я бы тебя послушалась, честное слово. Ты же мой лучший друг.

— Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, — назидательно изрек Служкин.

— Ты мне расскажешь, как он отреагирует на письмо?

— Расскажу, — согласился Служкин. — Хоть сейчас. Начинать?

Глава 8

НА КРЫШЕ

— Недавно я Руневу встретил, — лениво сообщил Служкин.

— Где? — так же лениво поинтересовался Будкин.

— А-а, случайно, — сказал Служкин. — У нее на работе.

Оба они, голые по пояс, лежали на расстеленных газетах посреди крыши. Они загорали на отцветающем солнце бабьего лета и пили пиво. Между ними стояла трехлитровая банка и раскуроченная коробка из-под молока, заменявшая кружку. Над ними на шесте, как скелет мелкого птеродактиля, висела телевизионная антенна, которую они только что установили.

— Сашенька тебе письмо написала, — сказал Служкин.

— Не получал. Честное слово.

— Так она его через меня передала.

Служкин залез в карман джинсов, достал листочек и протянул Будкину. Будкин развернул его и стал читать, держа на весу перед глазами, солнцу на просвет. Читал он долго.

— Не ссорился я с ней ни фига, — сказал он, опуская письмо. — Это она на меня обиделась. Когда я последний раз был у нее, то всякие планы развивал, как зимой буду на горных лыжах кататься.