— А эта милая леди…

— Моя тетя Ирэн.

— Угостит нас чем-нибудь английским?

— Ну уж точно не фаст-фудом!

Недалеко от квартиры Дэниэла была парковка, на которой стоял его «рено».

Машина тихонько фыркнула и плавно выехала на дорогу. Ровной лентой потянулось шоссе. Иногда на встречной полосе мелькали автомобили, по мере отдаления от города встречающиеся все реже.

Питер вздрогнул и подскочил на кровати.

— Тибби? — с тревогой и надеждой спросил он. В ответ — тишина. Молодой человек сел и, обхватив голову руками, застонал. Всю ночь напролет ему слышались шаги в коридоре, и он, очнувшись от тревожного сна, брел в холл. Когда это повторилось в десятый раз, сонный администратор осторожно поинтересовался, что побуждает молодого человека в столь поздний час пугать постояльцев. Питер несколько сумбурно, зато с большим чувством вкратце рассказал мистеру Долени о своей проблеме:

— Американка… рыжая… Тибби… не вернулась… вчера… целый день… а я тут… вот.

— Мне кажется, что наилучшим выходом из данной ситуации для вас будет вернуться в свой номер и подождать до утра, — наконец решил Долени. — Мы обязательно все выясним. Вам принести что-нибудь? Чай? Виски? Успокоительное?

Питер отрицательно покачал головой. Мир казался ему ужасным. Душевная боль была вполне осязаема, ощутима физически. Боль эта непосильным грузом ложится на плечи, и от этого спина начинает сутулиться, а голова опускается на грудь.

Следующий день был не лучше. Снова призрак Тибби кружил по комнате: стоит опустить глаза, как она тут же появлялась на пороге, у зеркала, в ванной. Поднимешь голову — никого. Жестоко. Бесконечно больно.

Питер побывал везде. В полиции он добился того, чтобы розыски пропавшей начали немедленно. Ее фотографию, которая всегда была у него с собой, увеличили и передали на посты. Питер хотел, чтобы она попала и на телевидение, чтобы объявили по радиоканалам, напечатали в газетах… Ему велели подождать. Питер бросился обзванивать больницы и гостиницы. И снова везде его ждало сухое, холодное, будничное «нет». Иногда удивленное, потому что администраторы узнавали его голос.

Тибби исчезла бесследно. Питер произносил про себя пылкий монолог — что-то среднее между просьбой и мольбой, обращенной к Богу, к этому страшному городу, ко всем святым и нечистой силе. Верните ее! Только бы все было хорошо! Только бы…

Куда она могла пойти? Ведь она никого здесь не знает. Кроме… ага! Тот врач, брюнет из больницы, она же была с ним, у него дома. Из-за этого и вышла ссора, такая глупая и бессмысленная. Знать бы тогда, к чему она приведет!

Проведя в горестном ожидании большую часть дня, Питер решил действовать. Оставив на столе записку: «Тибби, милая, никуда не уходи! Если ты нашлась, не исчезай! Я виноват во всем, прости, прости, только не уходи!» — он поехал в больницу и подошел к уже знакомой сестре. Правдами и неправдами ему удалось добыть адрес мистера Глэдисона.

Сердце Питера бешено колотилось, когда он вошел в подъезд и поднялся на нужный этаж. Несколько минут он простоял, не решаясь нажать кнопку звонка. Ответа на заливистую трель, замершую в глубине квартиры, не последовало. Питер прислонился к холодной двери. Пропала последняя надежда. Он спустился по ступенькам, вышел из подъезда. Медленно зашагал к гостинице. На душе было скверно и пусто. На столе в номере лежала все та же записка. Тибби не возвращалась.