Атака люфтваффе на Англию (операция «Орел») была начата 15 августа с целью уничтожить английские военно-воз-душные силы и создать условия для вторжения. Но британские ВВС не дремали — уже в ночь на 29 августа английская авиация появилась над Берлином. Уэллс переживал странные минуты: он столько раз описывал войну в воздухе — и она случилась, такая, какой он придумал ее, и летчики, самые прекрасные существа, действительно спасают Англию! Его миролюбивые устремления были забыты; как все, он сжимал кулаки от мстительной радости, когда приходило известие о том, что «наши» сбили фашистский самолет. Вечером 7 сентября немцы предприняли первую массированную бомбардировку Лондона — 625 бомбардировщиков в сопровождении 648 истребителей. Это был самый ужасный воздушный налет, какие совершались до той поры. Штаб войск местной обороны (в обход премьера) распорядился передать по радио кодовый сигнал «Кромвель», обозначавший «Вторжение неминуемо»; началась паника, и Черчиллю потребовалось три дня, чтобы навести порядок. Воздушные бои велись около трех недель, Лондон бомбили беспрерывно. Но «наши» оказались сильнее: 17 сентября Гитлер принял решение отложить операцию «Морской лев», 12 октября отменил вторжение до весны — а потом и навсегда. Уэллс не ошибся, летчики спасли Англию; 20 августа, когда исход воздушной войны еще не был ясен, Черчилль сказал о них в палате общин: «В сфере человеческих конфликтов никогда еще люди не были так многим обязаны столь немногим».

Уэллс 7 сентября находился далеко от Англии, но начальная стадия операции «Орел» застала его в Лондоне. Он обедал у Сибил Колфакс вместе с Марией Игнатьевной, присутствовали также Моэм и американский журналист Винсент Шиэн. Как рассказывает Шиэн, во время обеда началась бомбежка; прозвучала сирена, и все стали вставать из-за стола, чтобы спуститься в бомбоубежище. Уэллс остался сидеть и заявил, что никуда не пойдет, пока не доест свой десерт: «Мне здесь очень хорошо. С какой стати я должен суетиться из-за этих маленьких варваров в машинах? Меня это не удивляет. Я это давно предвидел. Сибил, можно мне еще этого сыру?» Он отказывался спускаться в бомбоубежище в течение всех военных лет: по словам другого очевидца, он говорил, что «этот fucking Гитлер» не заставит его прятаться.

Еще до начала войны в министерстве иностранных дел стал работать Брюс Локкарт; он привлек к своей деятельности Марию Игнатьевну. В конце 1940-го в Лондоне образовалась группа французских политиков в изгнании и был основан журнал «Свободная Франция» под руководством Андре Лабарта; Будберг осуществляла связь между кабинетом Локкарта и редакцией Лабарта, а также работала во французской секции Би-би-си, которую возглавлял Гарольд Никольсон. Эйч Джи публиковался в «Свободной Франции» трижды — Будберг переводила его статьи. С июня в Лондоне жил де Голль, которого Черчилль, несмотря на личную неприязнь, признал «главой всех свободных французов»; Уэллс де Голля не выносил, считал фашистом и «мегаломаньяком» (это мнение разделял Рузвельт), но в «Свободной Франции» не сказал о нем дурного слова. Черчилля он в тот период тоже публично не ругал. В феврале 1940-го у Эйч Джи произошел конфликт с полковником Суинтоном из-за танков; потерпев поражение, он сел писать роман «Малыши в темнеющем лесу» (Babes in The Darkling Wood).

Стелла и Джемини, юноша и девушка вроде Джоанны и Питера, учатся в университете, посещают социалистические кружки, восхищаются Сталиным, видят в России идеал, верят в вечный мир. Начинается мировая война — они разочаровываются в пацифизме; затем советско-финская — следует разочарование в социализме и русских. Джемини не понимает, зачем жить, ему помогает выбраться из депрессии его дядя Роберт, проводящий сеансы психоанализа. Они рассуждают о том, почему в России все стало так плохо, и приходят к выводу, что «русские революционеры, германские нацисты, американские изоляционисты — все на свой лад пытаются убежать от реальности и заменить ее иллюзиями».