|
Как этот пессимизм вяжется с оптимизмом «Счастливого превращения»? Да никак, но ничего удивительного тут нет: Уэллс всю жизнь метался от очарования к разочарованию. В данном случае можно пытаться объяснять это тем, что на Западном фронте после успешной осени 1944-го дела застопорились, можно — усиливавшимися болезнями. Энтони Уэст впоследствии, комментируя «Разум на краю предела», утверждал, что его отец «осознал, что был не прав, отказавшись от артистизма, искусства, художественности ради социологии», и потому впал в отчаяние. Все эти причины могли иметь место. Но вообще-то он всегда был такой: утром — одно, вечером — другое. В феврале 1945-го он писал Элизабет Хили: «Я чувствую себя сносно, но меня очень раздражают и угнетают общественные занятия. Я провожу часы в раздумьях о том, как сделать ремонт в доме, чтобы отвлечься от мыслей о людской глупости. Бомбы падают и падают, но меня они не достанут». И в это же время он набрасывал тексты предсмертных писем к Элизабет и другим близким, которые так и не были отправлены.
Когда Германия капитулировала, Эйч Джи был слишком слаб и не мог выйти на улицу, чтобы принять участие в празднествах (и слава богу, а то бы ликующие «пролетарии» вновь рассердили его), но через несколько дней ему вдруг стало лучше. В мае он сообщал Хили, что может спускаться в сад и немного гулять, что погода стоит чудесная: «Как бы я хотел передать тебе кусочек моего сегодняшнего настроения…» Именно тогда он написал ироническую автобиографию «Подробное жизнеописание одного литературного мошенника», которая была опубликована в июльском номере «Корнхилл мэгэзин» под псевдонимом «Уилфред Б. Бетгерейв». Беттерейв Уэллса не пощадил — именно его словами мы открывали первую главу биографии. «Уэллс заявляет (не знаю, насколько можно верить этому заявлению), будто встречался со множеством коронованных особ и никогда не чувствовал того благоговейного трепета, какой испытывают нормальные люди в присутствии помазанников Божьих. Вероятно, он раболепствовал, но потом рассказывал выдумки о своей несгибаемости». «Уэллс является, по общему мнению всех почтенных инстанций, лицемером и мошенником: несмотря на социалистические убеждения, продает многотысячные издания собственных сочинений по огромной цене и под хитроумным предлогом отказывается делать скидку своим товарищам-пролетариям». Он был в приподнятом настроении в начале лета, когда проходили парламентские выборы. В русскоязычных биографических очерках можно прочесть, что он голосовал за коммунистов. Это не так, но в конце мая в «Дейли уоркер» было опубликовано его письмо, где говорилось, что он поддержал бы коммунистического кандидата, если бы таковой был выставлен по Мэрилебонскому избирательному округу. Отнести эту внезапную симпатию к коммунистам на счет взбалмошности — или были причины? Были: во-первых, у коммунистической партии Великобритании с началом войны от коммунизма осталось одно название. Она стала социалистической партией (но не могла так называться, поскольку Социалистическая партия тоже существовала), отреклась от классовой борьбы и революций, объявила себя союзником всех антифашистских сил, поддержала Черчилля, выступала против забастовок и на проходивших в 1943 году довыборах по нескольким округам поддерживала лейбористов. Уэллс в своем письме говорит именно об «обновленной коммунистической партии». Во-вторых, еще до завершения войны стало ясно, что британское правительство шагать рука об руку с Советским Союзом не собирается, а видит в нем врага. Черчилль делал соответствующие высказывания задолго до знаменитой Фултонской речи, и Уэллс в декабре 1944-го в очередной раз сменил по отношению к премьеру милость на гнев, опубликовав в «Дейли трибьюн» статью с обвинениями в диктаторстве и требованиями отставки: «Или мы покончим с Уинстоном, или он покончит с нами». |
