— A-а… понятно. Что ж, это хорошо, — кивнула Пенелопа. Она тут же приняла предложенную лордом Физерстоуном руку и направилась в дом.

В холле их встретили одетые в ливреи слуги, взявшие у них верхнюю одежду, и они поднялись по парадной лестнице на верхний этаж, в бальный зал лорда д’Арка. Зал этот походил на сказочную страну: под ногами блестел пол из бело-розового мрамора; над головой сияли хрустальные люстры; огромные вазы были наполнены оранжерейными гвоздиками — розовыми всех оттенков, белыми и темно-красными, — насыщавшими воздух резким пряным запахом; в дальнем конце бального зала оркестр уже что-то играл, и гости в нарядах всех цветов радуги грациозно двигались в танце, словно некие сказочные существа.

Артемис с досадой поморщилась, подумав о своем скромном платье. Оно было коричневое, так что если остальные гостьи казались феями, то она, очевидно, являлась злобным троллем. Это платье появилось у нее в первый год жизни у Пенелопы и графа, и с тех пор Артемис надевала его на все балы, которые посещала со своей кузиной. Но ведь она — всего лишь компаньонка, ей положено держаться на заднем плане, и она делала это с завидным искусством, хотя и без особого удовольствия.

— Все прошло хорошо, — весело объявила Пенелопа.

— Прости, ты о чем? — Артемис заморгала, подумав, не пропустила ли она чего-то, когда толпа вокруг них стала плотнее и разъединила их с лордом Физерстоуном.

— Про Уэйкфилда, — ответила Пенелопа, раскрыв свой искусно расписанный веер.

Артемис взглянула на нее с удивлением.

— Ты считаешь, что наша встреча с герцогом прошла хорошо?

— Конечно же нет! — воскликнула Артемис.

— Разумеется. — Пенелопа резким движением сложила веер и похлопала им компаньонку по плечу. — Ведь ревнует!

Артемис в изумлении уставилась на свою красавицу-кузину. Когда герцог уходил от них, она мысленно подобрала несколько слов для описания его выражения: насмешка, презрение, самодовольство, надменность… А сейчас, думая об этом, она была совершенно уверена, что могла бы предложить еще с дюжину определений, но все же «ревности» среди этих слов не было.

— Я не уверена… — осторожно начала Артемис, прочистив горло.

— О, леди Пенелопа! — Джентльмен с небольшим животиком, растягивающим пуговицы его элегантного костюма, остановился прямо перед ними. — Вы прекрасны как летняя роза!

— Благодарю вас, ваша светлость. — Пенелопа надула губки при этом довольно банальном комплименте. — Полагаю, вы преувеличиваете.

— Что вы, что вы!.. Нет, конечно же. Я уверен, что вы, мисс Грейвс, — герцог Скарборо повернулся к Артемис и подмигнул ей, — в добром здравии.

— Конечно, ваша светлость, — улыбнулась Артемис, делая реверанс.

Герцог был среднего роста, но слегка сутулился и от этого казался ниже. Он был в белоснежном парике, в отличном костюме цвета шампанского и в туфлях с бриллиантовыми пряжками — говорили, герцог вполне мог себе это позволить. А еще ходили слухи, что он искал себе новую жену, так как герцогиня умерла несколько лет назад. К сожалению, Пенелопа, если и могла простить этому мужчине сутулость и небольшой животик, была совершенно непреклонной в отношении его возраста — герцогу Скарборо в отличие от герцога Уэйкфилда было уже за шестьдесят.

— Я должна тут встретиться с подругой, милорд. — Пенелопа сделала шаг в сторону, пытаясь избавиться от герцога.