Вздрогнув, она открыла глаза. Тревельян стоял над ней, в руке горела свеча, глаза сверкали, он пристально вглядывался в нее, как будто собирался спросить о чем-то.

Клер не испытала ни беспокойства, ни колебания. Это было как продолжение сна. И она протянула к нему руки.

Тревельян поставил подсвечник и набросился на нее, как зверь в джунглях. Он покрывал ее лицо поцелуями, гладил руки, потом закинул их ей за голову.

Клер все еще была в полусне, и его прикосновения казались ей нереальными.

— Я хочу видеть вас всю, — сказал он, и по телу ее мгновенно пробежал холодок. Ловкими движениями он освободил девушку от ночной рубашки, стянув ее через голову.

Она сидела на кровати обнаженная, а Тревельян отошел к стене, поднял свечу и залюбовался ее грудью, вздымавшей от прерывистого дыхания, тонкой талией, такой хрупкой изящной благодаря тому, что многие годы она носила корсет. Он коснулся рукой бедра Клер и повел руку вниз, не сводя глаз с лица девушки.

Клер дышала взволнованно и часто, тело заливал жар. Тревельян продолжал целовать ее. Она закрыла глаза, все ее тело — от кожи лица до кончиков пальцев ног — трепетало от прикосновения его рук, от его поцелуев.

Когда Велли отстранился, Клер открыла глаза и посмотрела на него. Он улыбался ей. Такой улыбки она никогда раньше не видела на его лице: удивительно мягкая и нежная, она так молодила его. В ней не было ни капли цинизма, ни намека на жестокость, столь обычных для него. Глаза его излучали доброту и нежность. Если бы Клер не знала Тревельяна так хорошо, она поклялась бы, что его глаза светятся любовью.

— Тревельян, — прошептала она.

Он приложил кончики пальцев к ее губам, потом отвел руку и поцеловал ее. Клер теряла способность думать, когда он так на нее смотрел.

Тревельян стал покрывать поцелуями ее тело, медленно и осторожно. Казалось, он специально медлил, спускаясь от шеи к груди, вот он задержался, взяв в рот сосок.

Клер выгнула спину и погрузила пальцы в волосы Велли. Они были мягкие и густые, казалось, она ощущает даже их цвет.

Тревельян целовал ее тело, опускаясь все ниже и ниже. Он опоясал тонкую талию Клер венком из поцелуев и теперь описывал круги языком вокруг пупка.

Целуя девушку, Тревельян не отнимал рук от ее тела. Клер никто никогда так не касался. Она росла в доме, где это не было принято, до встречи с Гарри ее вообще никто не целовал, теперь же Тревельян прикасался к ней так, как будто хоте навсегда запомнить, наслаждаться ею все время. Руки Велли познавали груди, бедра, ноги Клер.

Тревельян продолжал целовать Клер, лаская икры и ступни большими ладонями.

Клер привстала на локтях и посмотрела на него. Он был одет, и она чувствовала себя, как женщина с картины эпохи Ренессанса: она обнажена, а вокруг все одеты. Ей это понравилось. Быть может, она Леда, а он Зевс, прилетевший к ней в виде Лебедя, чтобы оплодотворить и дать ей ребенка.

Тревельян улыбнулся, как будто понял, о чем она думает положил руки ей на колени и медленно повел их вверх, к груди и шее, остановившись у лица. Он смотрел ей в глаза, изучал ее, как будто искал что-то, спрятанное в самой глубине души. Он повернул лицо Клер к свету и не отвел глаз.

— Нет еще, — прошептал он и, прежде чем Клер успела спросить, что это значит, стал опять целовать ее.

Клер казалось, что она умирает. Он заставлял ее забывать обо всем. Ее тело, все ее существо откликалось на ласки Тревельяна. Он лег на нее. Клер судорожно вздохнула. Ей никогда не приходилось испытывать волшебной тяжести мужского тела. Он был такой большой, а она такая хрупкая, но ей совсем не было тяжело. Когда-то ей рассказывали, чем занимаются мужчина и женщина в постели.