— Не понимаю, почему нельзя выйти замуж, живя здесь, — говорила Арва. — Мне нравится здесь, и я хочу остаться.

Но Клер заявила, что не может больше оставаться в доме Гарри.

Арва выражала недовольство и по поводу того, что ее дочери выглядят в своих черных платьях, как монахини. «Как это герцог все еще хочет жениться на Клер?» — удивлялась она про себя.

— В Англии сотни худых крыш, — отвечала Клер. — И очень многие обедневшие аристократы хотели бы на мне жениться!

Арва хотела, чтобы Клер объяснилась, но дочь замолчала.

Клер открыла дверь и увидела Леатрис. Она радостно улыбнулась. Леатрис выглядела великолепно. Напряженное, испуганное выражение исчезло. Щеки были розовые, простое голубое платье сшито с большим вкусом.

Леатрис улыбнулась и поцеловала Клер в щеку.

— Вы прекрасно выглядите, — сказала Клер. — Замужество вам явно на пользу.

— Да, это правда. Я даже сама не ожидала. Мы с Джеймсом хорошо ладим, у нас так много общего. После этого дома мне так легко с ним!

Клер улыбнулась.

— Я очень рада за вас. — Больше ей нечего было сказать, и она вернулась к своим вещам.

— Я рада, что увиделась с вами на прощание. Леатрис подошла к Клер и положила руку ей на плечо.

— Я пришла повидаться с вами, потому что Гарри написал мне.

— Очень мило с его стороны.

Леатрис взяла Клер за плечи и повернула к себе.

— Гарри очень беспокоится о вас. Он говорит, что произошла большая ошибка.

— Не понимаю, о чем вы…

Леатрис посмотрела на Клер твердым взглядом. Ее глаза были похожи на глаза Тревельяна. Девушка отвернулась.

— Я должна закончить сборы, мне еще так много предстоит сделать. Наша семья слишком долго злоупотребляла вашим гостеприимством. Слишком долго…

— Я хочу рассказать вам кое-что о Тревельяне и о моей матери, — сказала Леатрис.

Клер на мгновение застыла, потом стала опять укладывать платья.

— У меня действительно совсем нет времени. Слуги вот-вот придут за вещами, и я должна быть готова.

— Никто не придет, я велела им подождать.

— Но я должна уехать, — сказала Клер. — Я больше не могу здесь оставаться. Я должна, должна… — Она замолчала, понимая, что продолжать бесполезно. Она и хотела, и боялась услышать рассказ Леатрис. Но больше всего ей хотелось уехать из этого дома, в котором она провела столько прекрасных часов и где оставляет так много горьких воспоминаний.

Клер медленно подошла к стулу, села и вопрошающе взглянула на Леатрис. Та перевела дыхание.

— Я никогда не хотела жить здесь, с матерью, не собиралась становиться трусливой старой девой — такой, какой была, когда мы впервые встретились. Мне кажется, большинство людей не понимают, что ненависть может быть такой же сильной, как любовь. Даже сильнее. Она соединяет людей еще теснее. Моя мать и я всегда ненавидели друг друга.

— Мне кажется, вам не следует говорить так о матери, — заметила Клер.

— Я говорю правду. Видите ли, я знаю о ней кое-что такое, чего не знает никто другой, и она ненавидит меня за это. Больше, чем ненавидит.

Клер молчала.

— Вы сделали для меня то, за что я не в состоянии отблагодарить вас! Вы дали мне чувство взамен ненависти, которая правила всей моей жизнью.

— Любовь? — В голосе Клер звучала насмешка.