А если вдруг она и наймет адвоката, который сможет пойти наперекор бандитам, Калуга надавит на суд. Он может платить судьям деньгами, который приносит ее, Элеоноры, бизнес. Ее деньги будут работать против нее самой. И как это все называется?

– Не знаю, кто такой Калуга, но взялись за тебя плотно, – в раздумье покачал головой Матвей.

Только сейчас она поняла, что к ней обращаются на «ты», но махнула на это рукой.

– Да уж… Отель работает, приносит прибыль, а я даже близко к нему не могу подойти.

– Почему?

– Новый директор сменил охрану…

– И что, твоя охрана взяла и так просто сдалась?

– Моя охрана? – горько усмехнулась Элеонора. – Им только деньги нужны. Они за деньги работали, а не ради меня. Им денег дали, они и ушли. А может, на другой объект перевели…

– Нельзя так. Охрана должна быть преданной, тогда это охрана. А у тебя фуфло было, а не охрана! – с упреком глянул на нее Матвей. Казалось, ее история тронула его за живое.

– Ну, фуфло, никто не спорит…

– И адвокат свой должен быть, такой, чтобы в огонь за тебя и в воду…

– Кто ж знал, что так будет. Думала, заплатила, и все…

– В таких делах головой думать надо.

– Что?! – вскинулась Элеонора, но тут же сникла.

Все правильно, головой она не думала. Пустила дело на самотек и жила в свое удовольствие. Службу безопасности организовал Дима. Может, Ремезов и был предан ему, но Элеонора для него никто, всего лишь работодатель, поэтому и сдал он ее Калуге без всякого сопротивления. Ни охраны у нее, ни людей, которые могли бы оказывать силовое и юридическое противодействие. По всем направлениям «обул» ее Калуга. Знал, что ничем она не сможет ответить ему, потому и сделал ее, как дуру последнюю…

– «Крыша» есть? – спросил Матвей.

– Есть.

– Так в чем проблема? Или это «крыша» на тебя навалилась?

– Да нет, – усмехнулась она. – Но, возможно, они в сговоре…

Она звонила человеку, которому отстегивала за покровительство, и получила исчерпывающий ответ. В разборки между акционерами менты вмешиваться не собирались. И напрасно она старалась объяснить, что это типичный бандитский наезд, никто ее и слушать не хотел.

Возможно, Калуга договорился и с руоповцами, пообещав им повышенный процент от прибыли. Он такой, он все мог.

– А отыграть через суд? Дохлый номер?

– Ну, не совсем. Только играть некому. Да и куплено там все.

– А ты перекупи.

– Уже перекупила! В долги влезла, чтобы акции перекупить. Этими долгами меня и пришибли. И долги выплатить нечем, и дело до банкротства доведут. Тогда отель отойдет к Калуге за долги, и я уже ничего не смогу сделать. И еще буду ему должна. Без дома останусь, без квартиры, хорошо, если велосипед оставят…

– Зачем тебе велосипед? – усмехнулся Матвей.

– На дачу ездить! Если и дачу не отберут…

– Да уж, попала ты, Элеонора Викторовна.

– Где-то я уже это слышала… – хмыкнула она.

– От кого?

– Все-то ты хочешь знать!

В ответ Матвей пожал плечами. Действительно, зачем ему лезть не в свои дела.

– Чай еще будете? – сухо спросил он. – Или поедете?

– А ты меня гонишь?

– Из вашего дома? Нет. Я не настолько наглый.

– А насколько наглый?

– В пределах разумного…

– И Калужных был наглым в пределах разумного, а потом разошелся… Кто сказал, что я попала? Жених мой сказал.